Брейн поблагодарил старика, потом оглянулся и взглянул на своих товарищей. Конечно, он не предполагал наниматься на пиратский корабль, ведь это было бы куда опаснее, чем плавать стражником на обычном торговом судне, однако, услуги наёмников в Мальдеке оказались не так уж и популярны. Да и выбор у беглецов с Крокусового поля был невелик.
Про Вольное Братство слышали многие из тех, кто зарабатывал на хлеб кровью. Добровольный союз нескольких десятков капитанов пиратских кораблей, славившийся дерзостью и размахом своих нападений. Их часто нанимали в качестве грабителей конкурентов другие торговцы, и дела у Вольного Братства процветали. Своей базой они сделали остров Дарлеан, расположенный далеко на юге, и находившийся под властью Торговой Гильдии. Данное обстоятельство, однако же, не мешало пиратам иметь дело с лордами Гильдии; отдавая им часть добычи, они могли вполне свободно находиться на Дарлеане, заниматься оснасткой своих судов и даже сбывать награбленное. Поэтому, среди множества пиратских шаек, плававших в Семи Морях, именно Вольное Братство сумело возвыситься до столь выгодного положения…
В «Лунной Гавани» в тот вечер было многолюдно.
Посетителей оказалось, наверное, больше двух сотен. Часть из них оказалась обычными моряками с торговых судов, заглянувших сюда выпить и повеселиться, и повсюду слышался гомон пьяных голосов и весёлые визгливые вскрикивания портовых девок. Однако Брейн заметил и несколько суровых, украшенных шрамами, обветренных лиц, обладатели которых держались поодаль остальных, видимо, предпочитая общество себе подобных. Они были одеты в роскошно расшитые камзолы, и носили оружие, сабли или тяжёлые шпаги, что для обычных матросов торговых кораблей было несвойственно, разве что кто-нибудь нож в сапоге припрятал.
Брейн обвёл просторный зал внимательным взглядом и, ещё не зная, к кому можно обратиться с вопросами, увидел суетившегося за стойкой хозяина таверны. Это был лысеющий толстячок, с пышными усами и такими густыми бакенбардами, что его щёки под ними просто тонули. Он разливал гостям ратерийский ром и подавал закуску, в основном, жаренную рыбу. Брейн оглянулся на своих спутников и решительно шагнул в направлении стойки.
Ни самого Брейна, ни тех, кто был с ним, здесь, в этом месте, никто, разумеется, не знал. И, вероятнее всего, его расспросы опять закончились бы неудачей, но, похоже, что фортуна благосклонно отнеслась к нему в этот вечер, послав поистине подходящий случай обратить на себя внимание находившихся в таверне пиратов.
Слева, за широким дубовым столом, мимо которого проходил Брейн, внезапно вспыхнула ссора.
– Да ты жульничаешь, парень! – раздался глубокий, с лёгкой хрипотой, женский голос. – Ах ты, прохвост!
Из-за стола поднялась высокая молодая девушка, в камзоле, из красного бархата с серебряными галунами и отложным стоячим воротником; сверкающую густую россыпь тёмных волос поддерживала широкая повязка из такого же красного бархата. На кожаном поясе, с серебряной насечкой, была подвешена короткая абордажная сабля, ножны которой изредка хлопали о голенище красного замшевого сапога. В бездонных омутах карих глаз кипел гнев, а красиво очерченные губы исказила злобная усмешка.
– Ты подтасовал карты, мерзавец! – продолжала она, указывая пальцем на немолодого моряка-торговца, сидевшего напротив вместе с ещё двумя матросами.
