На следующее утро Никитин отправился в Станьково. Там он остановился у знакомых по довоенной жизни – сначала у Соловьева, а затем у соседки по Замброву, застрявшей тут после неудавшейся эвакуации учительницы Стекольниковой. В Станьково он привел себя в порядок, отмылся и «сбросил вшей». Но и здесь он прожил недолго, 5 или 6 дней, так как пребывание в бывшем военном городке капитана Никитина стало многим известно и к нему потоком пошли с расспросами о судьбе мужей жены его однополчан.
Он решил вернуться в Минск, но без надежной квартиры и без документов устроиться там было невозможно. Стекольникова дала ему два адреса: сослуживца по 13-й дивизии, начальника финотдела этой воинской части старшего лейтенанта Александра Чижика, и некоей Обуховой, супруги комиссара госпиталя в Замброве. Никитин поселился у ее матери. Позже он рассказывал, что эти женщины (мать и дочь), в сущности, спасли его в те дни: невзирая на риск, они приютили бежавшего из лагеря еврея и не только прятали его от чужих глаз, но относились к нему, как к родному24.
Александр Чижик к тому времени с помощью городского подполья сумел легализоваться в городе и открыто в нем проживал в качестве гражданского лица и местного жителя. Он поддерживал отношения с несколькими сослуживцами по 13-й стрелковой дивизии – интендантом 3-го ранга (это звание военно-хозяйственного состава РККА соответствовало армейскому званию капитана) Иваном Роговым и старшим лейтенантом Иваном Беловым. Рогов, по словам Никитина, служил начальником боепитания в артиллерийском полку 13-й дивизии, а накануне войны ушел на повышение и занял должность в отделе вооружения 10-й армии в Белостоке25. Белов в 13-й стрелковой дивизии служил помощником начальника штаба артиллерии.
Рогов и Белов, к слову сказать, оказавшись в оккупированном Минске, с помощью работавших в паспортном столе городской управы местных жителей (Лидия Драгун и Валентина Соловьянчик, подробнее о них смотри в очерке ВСПД. Рогов, Антохин и Белов), получили возможность обеспечивать паспортами и городской пропиской своих товарищей – скрывавшихся в немецком тылу командиров РККА. В сентябре 1941 года они создали подпольный Военный совет партизанского движения (ВСПД) – организацию, с помощью которой поставили на поток снабжение документами бывших военнослужащих, как полагают многие современные историки – для последующего их вывода в партизанские отряды.
Получив от Чижика информацию о нуждающемся в помощи сослуживце, Рогов и Белов не оставили ее без внимания. Через день или два после его появления в Минске капитану Никитину назначили встречу – у железнодорожного моста (и сегодня ведет через железнодорожные пути от улицы Московской на Чкалова). Встреча состоялась лишь с третьей попытки – до того Никитин дважды безрезультатно ждал на мосту своих бывших однополчан: вероятно они хотели сначала посмотреть на него издали – чтобы идентифицировать в качестве сослуживца. Наконец в очередной раз в назначенное время (10 часов утра) к нему подошел Белов. Они поздоровались и, молча, чтобы не привлекать излишнего внимания посторонних, отправились через мост в поселок железнодорожников (располагался между Чкаловской и Вирской улицами). Остановились у двухэтажного деревянного дома. Белов отвел его в квартиру на втором этаже. Там их ждал Рогов. В разговоре наедине тот расспросил однополчанина об обстоятельствах его появления в Минске. Никитин поведал свою историю. На вопрос, чем он намерен заниматься в оккупированном городе, тот заявил, что прибыл к ним за помощью. Рогову понравился его ответ, и в скором времени он предложил капитану Никитину возглавить разведывательный отдел Военного совета
