— Ты думаешь, что я шпион?
— Если ты и шпион, то либо контуженый, либо бездарный, а таких в шпионы не берут. Последний раз спрашиваю — ты кто?
— Я действительно со станции... Я правда там работал. Почему ты не хочешь сделать как я говорю? — он приподнял на ладони липучки, она усмехнулась:
— Интересно, ты сам дурак, или меня дурой считаешь? Через нейроконтактер нельзя подключиться к другому человеку, только к оборудованию и только в одностороннем порядке. Есть, конечно, умная техника, способная качать информацию не только из мозга, но и в мозг, но ресурсов в такой технике должно быть как в твоём кристалле, и не тебе с ней тягаться. Максимум, что можно передать через липучку от человека к человеку — это несколько эмообразов и дикую головную боль. Чего из этого ты хотел добиться?
— Ничего из этого, просто... У меня в голове очень много тайн, и я не могу рассказать всего. Просто поверь мне, пожалуйста!
— Уже, бегу и падаю! — она закатила глаза, постучала себя по лбу, — очнись! Мы знакомы меньше часа, и за этот час случилась куча событий, совершенно не располагающих к доверию кому бы то ни было. Меня вызвали спасать учёных с неизвестной никому станции, а в результате всю мою группу расстрелял Имперский патруль! Я сижу в дырявом корыте с человеком, у которого клонированное тело одного из лучших Имперских адмиралов и биокристалл стоимостью с небольшую станцию! Ты ничего о себе не рассказываешь, но предлагаешь подключиться напрямую к сознанию! И как, скажи мне, я должна тебе верить?!
— У этой станции первый уровень секретности, а я знаю о ней почти всё, а что из этого можно рассказывать — не знаю. Я не хочу, чтобы из-за какой-то информации о станции...
— Твоей станции больше нет! — перебила его Диана. — Твоего начальства больше нет! Твоих тайн больше нет! Моего пилота больше нет! Санитара... нет. Корабля нет...
Она сама не заметила, как перестала кричать и начала плакать. Опустилась на пол у стены, подтянула колени к животу и разрыдалась, размазывая слёзы ладонью с зажатым в ней резаком. Парень сполз с ложемента, подобрался к ней, осторожно отобрал резак и обнял, стал гладить по волосам, зашептал:
— Ничего у меня не спрашивай, я тебя очень прошу... Мы выберемся, обязательно, только сделай, как я говорю, ладно? В моей голове действительно много тайн, и я правда могу безопасно контактировать через нейросвязь. Просто поверь мне, пожалуйста. Ты мой единственный шанс на спасение. — Она немного успокоилась и посмотрела в его такие близкие, космически бездонные глаза, он взял её за плечи, приподнял и подтолкнул к ложементу: — Давай, у нас получится.
Она нервно хмыкнула:
— С какой вероятностью?
— Около девяноста семи процентов, — улыбнулся он. — А если ты полежишь и успокоишься, то все девяносто девять.
— Отлично, лежу, успокаиваюсь, — она закрыла глаза, потёрла лицо, ещё раз взглянула на запечатанную дверь рубки, потом на оплывший пульт и наконец на парня. — Гори она, эта логика... Давай, приконтачивайся.
Он смело приклеил липучку контактера, немного подождал и протянул руку за вторым шнуром, приклеил его к другому виску и протянул девушке. Она повертела провод в руках, вздохнула и тоже приложила пластину к виску.
И мир потянулся к ней. Она была большой и сильной, видела всё и могла всё, космос вокруг светился и мерцал опасностью, но за спиной она чувствовала Его. Его тепло и упругая, непоколебимая сила внушали уверенность, что ничего ей никто не сделает, а если хотя бы попробует... у неё есть Он, верный, послушный и бесстрашный, готовый защитить хоть от всего мира сразу...
