На Земле есть куча фильмов и книг о таких историях, но, в отличие от тех героев-пилотов, я никакого напряжения не испытывал. Просто знал, насколько хватит ресурса, и мог выбрать оптимальное место посадки. Дальше – лотерея, но глупо нервничать, бросая кубик или пытаясь угадать масть.
Со стороны оно выглядело тоже не настолько эпично. В том смысле, что корабль не пылал, и не было дымного следа. Юки мгновенно блокировала каждый повреждённый двигатель, и гореть там сейчас нечему. Собственно, на этом весь позитив и заканчивался.
Четыре двигателя вышли из строя, обшивка разорвана, каркас повреждён, и непонятно, когда отвалится хвост. Юки мониторит состояние корабля и ежесекундно выдаёт вероятности того или иного исхода. Проценты пока не пугают, но они – та же рулетка. Самое же поганое, что поблизости нет ни одного целого аэродрома. Мои сослуживцы во время высадок на планету разбомбили тут всё. Шасси у корабля нет, поля на Талее отключены, и о нормальной посадке можно забыть. То есть садиться придётся на брюхо. В окрестностях Поры хватает широких автомобильных шоссе, но ни одно из них не подходит из-за покрытия. При этом сесть нужно минуты за три. В общем, весёлого мало.
Определившись с местом приземления, я немного подправил курс, и «Росчерк», надрывно ревя, полетел на северо-запад. Просторное поле в шестидесяти километрах от города, похоже, готовили для застройки, но не сложилось, и сейчас оно полностью заросло сорной травой. Восточнее – густой лес, в километре слева – небольшой посёлок. Жилые дома в основном двухэтажные, стоят вдоль пяти улиц. В восточной части посёлка находятся хозяйственные строения, ангары, огороженные мастерские и ещё с десяток построек непонятного назначения. На самом поле ржавеет семь единиц строительной техники. На краю со стороны леса штабелями сложены какие-то материалы, но они мне не помешают.
Самым странным было то, что ни в городе, ни в посёлках я не увидел ни одного живого разумного. Зверья хватало, но людей не было. Билата говорила, что жизнь на планете продолжается. Она даже показывала, во что превратились местные жители, но, видимо, в районе изменившегося кристалла жить стало невозможно, и люди отсюда ушли.
Пролетев над посёлком и снеся пару ржавых антенн, я направил корабль на поле и, задержав дыхание, коснулся брюхом земли.
Это было похоже на вход в плотные слои атмосферы. Трясло примерно так же, но грохота при этом получилось побольше. Индикаторы взбесились, система сухо информировала о недопустимых нагрузках, но всё закончилось очень даже неплохо.
Никакой «Буран» так бы сесть не смог. Космические корабли не приспособлены для подобных посадок, но «Росчерк» выдержал и даже сохранил хвост. Помогли тормозные двигатели и три оставшихся маневровых. Корабль пропахал брюхом поле, пронёсся около километра в сторону леса и остановился неподалёку от края.
Выдохнув и облегчённо выругавшись, я попросил подругу выпустить орущего Сая и отключился от управления кораблём. В ближайшее время мы вряд ли соберёмся летать, а за работой систем последит Юки. Освободившись от фиксаторов, я посмотрел на далёкий лес, вздохнул и, поднявшись с кресла, отправился во входной отсек за винтовкой. Думать ни о чем не хотелось. Слишком много всего случилось за последние двадцать минут, и требовалось минут пять отдохнуть. При этом чувствовал я себя нормально. Никакого отходняка не ощущалось и в помине. Полётную эйфорию сменили усталость, досада и злость, но ничего не болело, и ладно…
