– Выпьем, речной капитан, обязательно выпьем, – понимающе посмотрел на Святогорова пристав. – Хороший ты человек, не злобивый, как я посмотрю, настоящий. Поверь, я на своей службе разных навидался. Другой меня давно бы турнул!
– Да, что я, человека, на ночь глядя, как собаку из дома погоню? – удивился речник и замолчал.
Звонко чокнувшись рюмками и выпив, мужички закусили маринованными огурчиками и солёными грибочками.
В это же самое время Мутин, Кораблёв и священник подходили к дому Меленковых.
Дом у Вячеслава Ивановича Меленкова был небольшой, но справный и уютный. Вот и сейчас старик сидел в своём доме и смотрел телевизор, благо электричество в деревне ещё не отключили. Внезапно в дверь коротко постучали.
– Алёна, – невозмутимо посмотрел на прихорашивающуюся у зеркала супругу дед Слава, – хватит причапуриваться и так баская. Кажись, стучат. Посмотри, кого нелёгкая глядя на вечер принесла?
– Иду, – послушно отозвалась его жена и плавно, как лебёдушка, пошла к дверям, – сейчас, открою.
Открыв двери, жена Меленкова увидела троих мужчин, одного из них она знала, это был настоятель их сельского церковного прихода.
– Здравствуйте, здравствуйте, – приветливо приглашала она в дом гостей, – кого это вы привели к нам на ночь глядя, отец Олег?
– Чай, не признаёте, тетя Алёна? – вместо священника ответил весь-весь моднявый и не старый ещё представительный мужчина. – Не узнали племяша-то вашего, Сашку? Да это я – Александр Петрович Мутин!
– Ой, – растерялась и в самом деле Меленкова, подслеповато разглядывая дородного племяша, – Слава, ты только посмотри, кто к нам приехал! Саша Мутин!
Встав с дивана, Вячеслав Иванович Меленков подошёл к ним и, поздоровавшись, обнял своего племянника: – Господи, тебя и не узнать, Сашок, какой ты стал, такой большой, видный. А это кто с тобой, милиция что ли?
Мутин снисходительно улыбнулся безграмотности родственника.
– Не милиция это, а полиция, – поучительно ответил он и представил полицейского своему двоюродному дяде, – охрана это моя, подполковник полиции Кораблёв Денис!
– Милиция, пилиция, один леший разберёт, что сейчас творится, – вздохнул его дядя и посмотрел на офицера полиции, – хоть твоё дело и служивое, сынок, а ты проходи, садись, мил человек, и не обращай внимания, если я что-нибудь не то брякну.
Гости проходили и рассаживались за стоящий по деревенским традициям в центре комнаты стол, на который, по указанию Меленкова, гостеприимная хозяйка приносила различные закуски, соленья и разносолы.
– Ты уж меня извиняй, Петров сын, – сокрушался о своей бедноте дед Слава, – всё что в доме из еды есть, всё на столе будет! А уж самогоночка у меня самый что ни на есть первач! Да, Сашок, надолго ли в наших палестинах задержишься?
– Погоди, дядя Слава, в самом деле, не гоношись, – поднял упреждающе руку Мутин, – помню я твою самогонку, чересчур ядрёная вещь! У меня есть кое-что получше, то, что ты никогда не пивал и не пробовал. А приехал малую родину вспомнить, завтра же обратно на «Заре» – всё дела. На ночлег-то примете, надеюсь?
– Хорошо, – согласился Вячеслав Иванович, – мы не против, хотя жаль, что не надолго ты. По такому случаю и пиджак парадный не грех одеть. Я его на майские, поди, только и одеваю.
– Правильно, дядя Слава, – по-заговорщецки улыбнулся его племянник, – и я свой пиджачок и бутылочку достану!
Посмотрев, как Меленков ушёл в другую комнату надевать свой парадный пиджак, олигарх-губернатор небрежно посмотрел на полицейского: – Вот ты, Денис, мою одёжку и кейс носишь, давай-ка их сюда.
