– Так вы и сосёте, – сверкнул глазами фронтовик, – присосались к титьке матери-Родины и сосёте, сосёте, когда уж и насытитесь!
– Аппетит приходит во время еды, а он у нас безграничен, – отшутился Мутин и замахал руками. – Ерунда все эти звёзды! Вот у меня на хозяйстве работник элитных жеребцов спас с моей конефермы, так я ему Звёздочку выбил! Цена ей, правда, небольшая. Да ты не обижайся, давай лучше выпьем на мировую, Иваныч, правда, нечем, водка кончилась. Помнишь, ты грозился первачом угостить?
– Эх, да когда это было, – тяжело вздохнул Меленков, – впрочем, не жаль. Алёна, подай пару бутылок первача! Только вот что, аккуратней пейте его, очень крепкий он, больше закусывайте, а то крышу враз снесёт.
Скоро в фужерах забулькал первач-самогон хозяина дома.
В какой-то грустной паузе, посмотрев друг на друга, уже не чокаясь, словно на чьих-то поминках, мужики выпили ядрёный напиток, который был действительно ну очень хорош и крепок.
– Да, – посмотрел на Мутина пристав Новоторов, – такого таракана, как ты, никакой дихлофос не возьмёт! Действительно, время сейчас какое-то мутное…
– Попрошу без высказываний, – пьяно глянул на Новоторова олигарх, – потому что известно, что я прав, потому что у меня больше прав! И вообще, такие как я – звёзды нации!
– А ты уверен в этом, дядя олигубр? – усмехнулся капитан Святогоров. – Забыл, что настоящие звёзды на небесах?! Эх, олигозавр, и чего гоношишься-то?! Поросёнок, поросёнок, и почему ты не кабан?
– Свинья это животное, ну совсем как человек, – парировал его насмешку Мутин и пьяно выкрикнул, – эх, хорошо живу, далеко гляжу, салют, нищеброды!
– Ну ты и окабанел, член несправедливой России! – не удержался Новоторов. – Такие как ты забыли свои корни, и любовь к родной земле в них уже не живёт, осталось только потребление!
– Да ну вас, черти, – отмахнулся пьяный олигарх и посмотрел по сторонам, словно бы вспомнив что-то. – Батюшка… отец наш… святейший… поп… ты где?!
К богачу услужливо подсел священник: – Здесь я, вы что-то хотели, Александр Петрович?
– Да, – шарил у себя по карманам олигарх, доставая дорогущую золотую авторучку, усыпанную бриллиантами и сапфирами, – ты хотел у меня денег на церкву, давай бумагу, подпишу любую сумму! И никогда не забывай, кому ты служишь, кто твой настоящий благодетель и спонсор! Хочешь миллион… а, может, лучше сразу… миллиард?!
– Нет у меня бумаг, Александр Петрович, – испуганно запричитал священник – завтра в Вологду с вами на «Заре» поеду, там в областном центре я всё в лучшем виде вам представлю.
– Блин, не пишет, зараза, – почиркав авторучкой по столу, посмотрел на всех олигарх. Затем, ухмыльнувшись, пренебрежительно откинул ручку в сторону и, заметив удивлённые взоры людей, пробормотал… – вы, это, не беспокойтесь, у меня ещё такие есть…
Наступила такая тишина, что даже было слышно, как сонная муха беспомощно бьётся об оконное стекло.
Юродивый посмотрел на священника: – Скажи мне, брат, вот когда богатый, взяв себе всё, обрекает на смерти от болезней и лишений не своих детей, имеет ли он к ним любовь?
– Нет, не имеет, конечно, – уверенно ответил священник и осторожно так посмотрел на олигарха.
– Правильно ответил, – невозмутимо посмотрел Андрей на настоятеля и спросил во второй раз, – а раз так, имеет ли он милосердие к детям сим?
– Нет, не имеет, – ужаснулся собственному ответу священник и боязливо посмотрел себе под ноги, словно бы потерял что-то важное и искал там ответы на все вопросы.
