* * *
«Пишите, – произнес следователь, махнув Мите указательным пальцем. Митя поискал на людочкином столе ручку, увидел несколько в подстаканнике, взял одну. – „C моих слов записано верно. Исправлений и дополнений не имею,“ фамилию, имя, отчество полностью, подпись.» Митя быстрым почерком написал в самом низу страницы, на последних разлинованных строчках бланка, продиктованный текст и так же быстро расписался в отведенной для этого ниже графе. Он подвинул подписанный лист через стол к следователю, сидевшему на табурете с другой стороны от Людочкиного кресла. Голова его гудела. К горлу то и дел подступал неприятный ком. Митя хотел, чтобы все это как можно скорее закончилось. Его мучило нетерпение. И ожидание главного момента, который должен был наступить очень скоро.
«Прекрасно, Дмитрий Иванович,» – следователь качнул головой, забирая у Мити листок с объяснениями по факту произошедшего. Он быстро пробежал его глазами, затем взял лежавшую справа от него кожаную коричневую папку на молнии, раскрыл ее и аккуратно убрал туда листок, после чего, отложив папку в сторону, с выражением добродушия, на которое способны только оперативно-следственные работники в момент допроса, посмотрел на Митю и весело произнес, разводя в беспомощном жесте руками: «Ну, а теперь, пальцы и – переходим к обыску!»
Митя встрепенулся. Хотя именно этого момента он и ждал. Сейчас все случится, сейчас. Сердце его забилось чаще. «А мой дядя?..» – начал он неуверенно, слегка приподнимая правую руку, указывая на дверь. «Конечно, конечно, – пробасил следователь, приподняв плечи и снова разведя руками. – Ростислав Игоревич будет присутствовать. Обязательно.» Следователь поднялся с табуретки и подошел к двери в коридор. Приоткрыв ее, он окинул кого-то глазами. «Понятые?» – спросил он. Ответа Митя не слышал. «Ростислав Игоревич, – следователь перевел взгляд в сторону и заговорил все тем же добродушным тоном. – Вы можете пройти в кабинет.» Он чуть посторонился, пропуская дядю Славу. «Семён, – крикнул он в коридор. – Пальцы откатаешь?» «Лёх, – донеслось в ответ приглушенно. – Давай попозже, тут возни…» «Понятые, – обратился он к кому-то, – а вы чего ждете? Заходите, заходите.» И несколько раз махнул рукой, приглашая понятых войти…
Полиция приехала через пять минут после приезда скорой. Митя в коридор не выходил, но когда копошение, голоса и звуки шагов бригады медиков снаружи стихли, в дверь приемной заглянул охранник Коля: «Милиция приехала. Жди, сейчас к тебе придут.» Но ждать пришлось добрых полчаса. Митя машинально подумал, что вот и Коля никак не может привыкнуть к новому названию правоохранительных органов. А ведь прошло уже полгода с тех пор, как Дмитрий Анатольевич отменил этот символ «эпохи застоя». «Как долго мы будем цепляться за старое? – вертелось в голове у Мити как-то само собой. – Наверное, до тех пор, пока проспект не перестанет быть Ленинским, а метрополитен – имени Ленина.» В результате следователь и дядя Слава пришли одновременно, практически столкнувшись в дверях. Следователь показался Мите мужчиной средних лет, среднего роста и средней комплекции. Он был одет в легкий серый плащ, полы которого были распахнуты, черные вельветовые брюки и водолазку. Подмышкой он держал папку-портфель из коричневой кожи с застежкой-молнией.
Следователь сделал жест рукой, приглашая дядю Славу пройти первым. Дядя Слава шагнул в кабинет, следователь вошел за ним и закрыл за собою дверь.
