Справедливо предположив, что Леша не может не знать, где купить «кайф», Игорек решил начать поиски с него. Леша был коренным москвичом, и жил в ста метрах от общежития. Общага же была для него первой и последней любовью, стилем жизни.
Подъездная дверь дома старой постройки была сломана, и Игорек мысленно перекрестился. В таких домах жили обычно или старые москвичи, или коммерсанты – и те, и другие народ крайне подозрительный, и если бы на двери стоял кодовый замок или домофон Игорек вряд ли смог бы внятно объяснить к кому и зачем он пришел.
По лестнице он поднялся на третий этаж и позвонил в железную дверь. Открыла солидная дама лет пятидесяти. Игорек растерялся. Он знал, что Перпл был непутевым сынком довольно приличных родителей, но был не готов встретить настолько ухоженную женщину.
– Извините, а Леша дома? – выдавил он.
– Вы уверены, что пришли именно к моему сыну? – спросила женщина, недоверчиво оглядев хорошо одетого и холеного гостя.
– Да. Мы раньше были довольно близкими приятелями, когда учились, – уже уверенней ответил Игорек.
Женщина молча отступила, пропуская визитера, и равнодушно махнула в сторону дальней комнаты.
Игорек прошел по длинному коридору, в котором стояли стеллажи с книгами, вошел в нужную дверь и невольно встряхнул головой. Комната разительно контрастировала с чистой и добротно обставленной квартирой. Если назвать ее свинарником, то поросята могли бы не на шутку обидеться. Больше подходило слово «гадюшник».
Шкаф был открыт, вещи валялись на полу, вперемешку с пустыми бутылками, скудная мебель сдвинута со своих мест, будто кто-то что-то искал, даже кровать стояла наискосок, в воздухе повис кислый запах прокуренного и давно не проветриваемого помещения. Посреди всего этого безобразия на смятых простынях разобранной постели возлежал Леша-Перпл в наушниках и с сигаретой в зубах. Игорек напрягся, увидев на столе пачку «Беломора», явно предназначенную для забивки косяков, но, заметив, что во рту у Леши что-то с фильтром, успокоился.
Хозяин не обращал на вошедшего никакого внимания. Игорек потоптался минуту и, осторожно прокладывая себе путь, подошел к магнитофону и нажал на «стоп». Перпл медленно открыл глаза и осоловело уставился на него. После продолжительной паузы он, наконец, установил, что находится в комнате не один, и хрипло спросил:
– Ты кто?
Игорьку неприятно было здесь находиться и жутко хотелось уйти, но, сделав над собой усилие, он мягко произнес:
– Я Игорь. Мы с тобой в одной общаге жили. Года четыре назад. Помнишь?
Перпл отрицательно покачал головой.
– У меня к тебе дело, Леш. Серьезное дело, – терпеливо продолжал Игорек. – Ты не пожалеешь.
Леша снова долго молчал, словно не понимая, что ему говорят, а потом равнодушно потребовал:
– Включи магнитофон.
Игорек ощутил приступ отчаяния. Неужели успех его дела зависит от этого мутанта? Тогда ништяк его перспективы. Надо срочно реанимировать эту мумию, или все сорвется. И надо идти ва-банк.
Он подошел поближе, снял с Перпла наушники и отшагнул назад.
– Хочешь в морду? – утвердительным тоном спросил Леша.
– Я хочу с тобой поговорить.
– Я говорю только с «телефоном доверия», – отрезал собеседник.
– Все еще ширяешься?
– Тебе какое дело, козел? Если ты из ментуры, то иди к черту, я чистый, – разозлился Перпл.
– Ширяешься, – кивнул головой Игорек. – Не переживай, к органам я отношения не имею.
