– Но пасаран, – нервно отшутился Ермилов.
– Пасаран, пасаран, – пошутил в ответ Алексей. – Смотри в оба. Ты человек опытный. Дипломатической неприкосновенности у тебя нет, поэтому осторожнее. Ты же видел сегодня бывшую тюрьму наших друзей англичан? Здание, конечно, древнее, но методы получения информации все те же. Где хитростью, где просто-напросто выбьют. Не нравится мне эта возня. Не характерно как-то… Пойдем.
Они вышли из церкви, сели на скамье во дворике.
– Слушай, а зачем мы так далеко уехали? – смущенно спросил Ермилов. – Сели бы да поговорили в кафе около форта.
– В зоне видимости, значит в зоне слышимости, если не ухом, то с помощью приборов.
– А тебе не кажется, то, что мы оторвались от слежки, уединились, вызовет у них еще большие подозрения в отношении меня?
– То, что мы встречались, – вызовет по-любому. Остальное – детали.
Руденко словно утратил интерес к разговору. Он встал и прошел в арку двора, где была дверца, ведущая в крохотную церковную лавку. Олег поплелся следом, чувствуя себя нерадивым учеником. Там Алексей воспользовался телефоном продавщицы и быстро заговорил по-гречески. Из общего потока следователь уловил только слово «такси». Мобильные телефоны, отключенные, с вытащенными sim-картами и аккумуляторами, оставили по просьбе Руденко в машине, за воротами.
Пока Алексей разговаривал, Олег купил себе деревянные четки.
– Значит так, – обратился Руденко к нему. – Скоро приедет такси. Назовешь свой отель, тебя отвезут. Я уеду прямо сейчас. Свяжусь с тобой, как будет информация. Тогда приедешь в центр города, как сегодня, найдешь Тофаридис bookshop – книжный магазин недалеко от улицы Зенона. Я уже буду там, на втором этаже. Ты сколько еще дней здесь?
– Всего на неделю.
– Понятно. Все. Пока. – Он легонько хлопнул Олега по плечу и быстро вышел из монастырской лавки.
* * *
Парень в белой футболке с изображенным на ней мотоциклом переминался с ноги на ногу около входа в отель, когда Ермилов подкатил на такси. Вид у топтуна был обескураженный и расстроенный. Олег хотел было помахать ему рукой, но сдержал свой пламенный ребяческий порыв, тем более увидел через стеклянную автоматически раздвинувшуюся дверь вестибюля Эду.
– Добрый день! – приветствовала она его. – Мы посылали мастера к вам в номер. Там все в порядке. Надеюсь, что звонки вас больше не побеспокоят.
– Спасибо, Эда! Хотел у вас спросить, что здесь можно купить в качестве сувенира для домашних?
– Если для женщины, то серебро. Вино здесь вкусное из изюма – «Кумандария».
– И где все это можно купить?
– Да в любом магазинчике. Тут не обманывают. Вино в обычном супермаркете продается.
Олег выглядел немного растерянным. Никогда не знал, чем угодить Людмиле, и она чаще всего оставалась недовольной.
Эда подалась вперед, склонившись над стойкой:
– Если хотите, могу с вами съездить и помочь с выбором, если это вам, конечно, нужно.
– Вы бы меня выручили, – приложил руку к груди Ермилов.
– Давайте завтра утром, часиков в одиннадцать. У меня как раз выходной. Встретимся на улице, около корта. Не хочу, чтобы нас видели. Нам нельзя общаться с постояльцами больше, чем просто по работе.
Олег кивнул и пошел к лифтам. Вдруг обнаружил, что у него развязались шнурки на туфле. Присел на корточки, чтобы завязать, и неожиданно услышал взволнованный голос Эды. Она разговаривала по телефону по-английски. Ермилов и не стал бы прислушиваться, но она почти плакала, и его заинтриговало содержимое беседы.
