– Я же радийный модератор, это профессиональное. Выслушала бы ты столько душещипательных звонков от слушателей в ночном эфире, сколько я, сама бы додумалась. Кого-то любимый бросил. У кого-то лучшая подруга парня увела. Кто-то сам изменил и потом не знает, что с этим делать. А я должна с ходу толковый совет дать. Для человека иногда главное – выговориться, озвучить свою проблему.
Мы поговорили бы еще, но в стекло выгородки постучал очкарик. Мол, ему нужна помощь тренера. Я бросаю взгляд в тренажерный зал. В нем не осталось ни одной молодой стройной женщины, на которую можно пялиться, вот он и стучит. Шарлотта может привлечь мужское внимание.
– Удачи, – желаю я. – Когда-нибудь ты не только унитазу, но и мне все расскажешь.
– Хотелось бы, но я так не думаю, – отвечает мне фрекен Берглунд.
Машина как одухотворенное существо
Политика мэрии и королевства
Классика литературы и желание обнажиться
Тайно снятые трусики
Кому это надо? Мне?
Я люблю свой старенький скутер, купленный на первые деньги, заработанные на радиостанции. Он попал в мои руки уже не новым. Впрочем, не только в руки. В конце концов, я сижу на нем, когда езжу. Так что не знаю, как правильно и выразиться.
В каком-то смысле он – самое близкое мне существо. Не бездушный механизм, а именно существо. У него есть свой характер, свои причуды и заморочки. Например, когда он не хочет заводиться, надо просто немного выждать, поглаживая его по рулю, как кота между ушами, приговаривая при этом:
«Ну, милый мой мальчик, заведись. Что тебе стоит? Ты же хороший. Ты это умеешь, ты не подведешь».
Самое странное в том, что обычно такая метода действует. Заводится. Он в самом деле мальчик, а не девочка. Я это чувствую. А вот «Хонда», принадлежащая мне и Марте, точно девочка. Вот только имени у скутера нет – мальчик и мальчик. Как нет его и у машины.
Я верхом на скутере вновь тихо качусь по Хёгкуле и успеваю здороваться со знакомыми. Уже понемногу смеркается. Наша радиостанция расположена в настоящем медвежьем углу. Чтобы добраться до нее на колесах, следует выбраться на магистраль, проехать три километра до развязки, вернуться назад, а потом…
Но я не собираюсь этого делать. Ведь у меня есть скутер. С ним я мгновенно могу превратиться из участницы дорожного движения в пешехода. Стоит только слезть с него и покатить руками.
Я торможу возле мотеля на выезде из Хёгкуле, затаскиваю скутер на тротуар, приговаривая: «Потерпи, мальчик, ты меня сейчас снова повезешь. Там будет не так комфортно, как на гладком асфальте, но ехать можно». Надо же ему объяснить, что его ждет. Он не первый раз терпит мои капризы.
Вновь журчит двигатель, я сажусь в седло и скатываюсь с горки на лесную тропинку. Наш городок весь расположен в лесу. Повсюду – во дворах, на улицах растут сосны и ели. Иногда они попадаются даже на разделительных полосах дорог.
Но тут уже настоящий лес, особенно мрачный в сумерках. Тропинка петляет, обходя большие валуны. Скутер подбрасывает на корнях, которые змеятся, выныривают и снова прячутся в мелком песке. Свет фары пляшет на золотых стволах сосен.
От тряски во время езды верхом мне приходится ерзать по сидению. От этого я начинаю чувствовать легкое возбуждение. Оно понемногу разрастается, между ног у меня теплеет. Скутер мелко подпрыгивает на корнях.
Я чувствую беспокойство и упоительный стыд. Нет, конечно, я не позволю себе дойти до оргазма. Это уж слишком. Скутер, конечно, мальчик, но не с ним же заниматься этим, тем более на ходу, в одежде. Я снижаю скорость, но успела слегка завестись, и градус не снижается.
