– Рвите, – посоветовала, понимая, что это не удобно. – Рубашка все равно испорчена.
Быстрый голубой взгляд, чтобы уточнить, насколько я уверена в своих словах, и треск разрываемой ткани. На открывшуюся взгляду рану мы оба посмотрели с интересом. Что сказать – я дура. Края царапины уже покраснели и воспалились. Похоже, чудодейственная сила алкоголя не помогла. Нет, любую заразу мой организм со временем выжжет. Но несколько неприятных моментов меня бы ожидало.
– Вы не подумали, что виверна прошлась хвостом по фледерам, прежде чем по вам ударить? – укоризненно заметил мужчина, накрывая плечо ладонью и посылая ледяной импульс, видимо, пытаясь обезболить.
– Не подумала, – признала искренне.
Несколько минут мужчина сосредоточенно перебирал флакончики в шкатулке, а я бездумно смотрела в окно.
– Переживаете из-за погибшего парня? – тихо спросил мужчина, пропитывая кусок ткани каким-то раствором.
Я обернулась к нему, отрешенно рассматривая его сосредоточенное лицо. Блондин мне сконцентрировался на порезе, не обращая внимания на мой интерес.
– Не знаю, – задумчиво отозвалась, вспомнив, о чем меня спрашивали.
– Жалеете его?
– Может быть. Хотя нет, – тут же поправилась я. – Мне жалко себя. И Найтра. Жалко ректора и академию, которые теперь не оберутся проблем. Жалко его друзей. Но больше всего его родных и родителей. Они отправили сына на увеселительную прогулку в лес с друзьями, а получат обожженный труп и нелепую историю о сбежавшей виверне. На их месте я бы сделала все, чтобы засадить меня. А то и вовсе убила бы своими руками, – мрачно заключила я, предчувствуя весь ворох неприятностей, что ожидает меня впереди.
– Не преувеличиваете, – немного отстраненно возразил мужчина.
– Куда уж, – хмыкнула в ответ. – Вы же отец, так скажите, разве не убили бы за своего ребенка?
Произнесла, и тут же выругалась про себя. Безмирье, он же развелся! Вдруг ему с дочерью не дают видеться? А тут я второй раз по больному месту топчусь.
– Вы правы, – неожиданно все же ответил он, – придется проследить за родителями мальчика, чтобы не наделали глупостей.
Матэмхейн, к слову, не выглядел сильно покоробленным моими словами, но продолжать тему не стал, сосредоточившись на обработке раны. И, может, это было нахальством с моей стороны, но я все же рискнула.
– Можно личный вопрос?
На меня бросили быстрый проницательный взгляд.
– Попробуйте. Но тогда вы ответите мне.
– Согласна, – улыбнулась, радуясь, что его интересую. Хотя, вполне возможно, что после моего вопроса, разговаривать дальше он не захочет. – Почему жена с вами развелась? Из-за работы?
Я представляю, каким загруженным может быть следователь, особенно хороший. И он стал бы далеком не первым из наших, кого бросили по этой причине.
Вайнн промолчал и нахмурился. В общем, как я и предполагала, не стоило портить и без того безрадостный разговор. Но любопытство было сильнее.
– С чего вы взяли, что это она подала на развод?
Я искренне удивилась, что мне все же ответили.
– Не знаю, – задумчиво поджала губы. – Считайте это интуицией бывшего следователя. Вы непохожи на того, кто сдался бы первым.
– А вы не растеряли навыков, – сказал он спустя несколько мгновений, закрывая шкатулку с зельями и поднимая на меня ледяной взгляд. – Да, развода потребовала моя жена. Оказалось, что мы ждали разного от этого брака и от нашей дальнейшей жизни. Возможно, нам не стоило жениться столь молодыми, но теперь уже поздно рассуждать.
