Убедившись, что не подпишу никакой подлянки, хватаю ручку и собираюсь подписать это, но Илона кладёт свою руку на мою, слегка приостановив необратимый процесс.
— Прости, я не смогла иначе, — виновато опускает глаза.
Это вызывает у меня только отвращение, и я не могу скрыть этого во взгляде.
— Не нужно извиняться за то, что ты уже сделала, — отдёргиваю руку, беру ручку и подписываю документ. — Завтра жду свою зарплату на карту. Если её не будет, в этом кресле будут сидеть другие люди!
Кладу ручку на бумагу и выпрямляюсь. Она открывает рот, чтобы ответить что-то, но я разворачиваюсь к выходу. Человек перестал для меня существовать, так зачем мне его слушать? Я не люблю церемоний.
Не удержавшись от желания оставить за собой последнее слово, подхожу к мужчине. Наклоняюсь, цепляюсь с ним взглядом и на миг застываю при виде его холодных глаз ледяного цвета. Они излучают спокойствие и уверенность в себе и в том, что сейчас происходит. Он чувствует своё превосходство, свою власть, которую, наверняка, ему вручили такие бесхребетные люди, как Илона.
Понимаю, что задерживаюсь на нём слишком долго, поэтому беру себя в руки и хитро улыбаюсь ему.
— Глупышками манипулировать много ума не надо. Чтобы меня впечатлить, придётся приложить больше усилий, — произношу я, а после выпрямляюсь и выхожу из кабинета.
Собираю все свои вещи и покидаю салон. Я знаю исход этой истории. В скором времени Илона снова останется одна и позвонит мне с просьбой простить её. Но я таких предательств не прощаю. И не даю вторых шансов никому. Ни себе, ни другим. Поэтому, простившись с любимым местом и нелюбимыми людьми, я закрываю книгу с этой историей навсегда.
По пути домой пытаюсь справиться с наступившей злостью. И дело тут не в Илоне и не в её решении в пользу разовых отношений. После расставания с Эльдаром я научилась легко прощаться с людьми, когда приходит время. Это цикл жизни и его не изменить. Меня злит факт моей теперешней безработицы. Ведь деньгами, которые я зарабатываю честным трудом, я помогаю семье.
Слышу вибрацию телефона в сумке. Хочу скинуть вызов, но увидев, что звонит младшая сестра, принимаю его.
— Слушаю, — стараюсь говорить, как можно сдержанней, чтобы не пришлось рассказывать о своих проблемах.
— Привет, Медей. Не отвлекаю? — интересуется аккуратно, и я сразу понимаю, что ей что-то нужно.
— Нет, Эмми, что случилось?
— Мне нужны деньги, — виновато шепчет в трубку. — Родителей боюсь просить, они снова влезут в долги.
— Сколько и на что?
— На скрипку. Есть оркестр, который мне нравится, но там принимают только с хорошим инструментом. Моя скрипка не подходит.
— И сколько нужно?
— Медей, я правда постараюсь собрать и вернуть эту сумму, — спешит оправдаться, а у меня в груди начинает щемить от этих слов.
— Эмми, сколько? — переспрашиваю с нажимом.
— Двадцать тысяч.
— Хорошо, я в течении двух дней переведу, — говорю, не задумываясь. — Не беспокойся больше об этом!
— Правда? — радуется искренне. — Спасибо большое! Я правда постараюсь как-нибудь вернуть долг!
— Что значит "долг"?! Мы ведь семья!
Возможно, для кого-то семья — это простой набор из пяти букв, но только не для меня. Они единственные, кем я дорожу и кого стараюсь беречь. А Эмми — моя младшая сестра. И я чувствую себя ответственной за неё. Она родилась, когда мне было девять лет. Никто не мог нарадоваться её появлению в нашей жизни. Будто бы не хватало одного пазла до целостной картины, и вот появилась она — голубоглазая синичка и сделала жизнь намного счастливее.
