– Пол славный малый…
– Очень обаятельный, – сухо подтвердила она. – Симпатяга и к тому же богатый вдовец. А твой дом совсем невелик.
– Разве?
– Я оставила вещи в комнате, которая, как понимаю, принадлежит Розмари. – Этель обвела палату долгим взглядом.
– Да, – едва слышно подтвердил Гибсон. Он вдруг представил, насколько неуместна порывистая, здравомыслящая, энергичная сестра в маленьком коттедже. Он заговорил нетерпеливо, потому что она налетела, как шторм, и внезапный порыв нарушил аккуратный порядок его мыслей. – Скажи, Этель, как там Розмари?
– На ней ни царапины, – ответила сестра. – Немного расстроена. Винит себя за случившееся. Беспокоится о тебе. Ну и все в том же роде. Я так понимаю, что за рулем находилась она?
– Да, это ее машина… – начал Гибсон.
– И она разбита всмятку, как сказал мне мистер Таунсенд. – Этель нахмурилась. – Не могу представить ситуацию: как правило, страдает больше водитель, а не пассажир. Видимо, встречная машина ударила вас в правую сторону – туда, где сидел ты.
– Встречная машина… – Гибсон поежился.
– В ней двое мужчин. Ни один не пострадал, разве что самую малость. Похоже, основной удар пришелся по тебе. А сломано всего несколько костей. Скажи спасибо, что вообще остался жив и можешь рассказать, как было дело.
– Я не могу рассказать. Ничего не помню.
– Тем лучше. Это избавит тебя от допросов. Дело тупиковое, не будет никакого судебного преследования.
– Судебного преследования? – удивился Гибсон.
– Видишь ли, они в тумане выехали на встречную полосу, где не имели права находиться. Розмари, уворачиваясь от удара, вывернула руль влево, и это было ее ошибкой. И еще: полицейские заявили, что от вас обоих пахло спиртным.
– Мы выпили всего по капле коньяка, – уныло пробормотал брат.
– У полицейских мозги буквоедов.
– Розмари… – Гибсон не продолжал, поняв, что ему хочется лишь произносить ее имя.
– Она славная девушка, Кен, – кивнула сестра.
– Да. – Он немного расслабился.
Этель улыбнулась, и в ее глазах блеснуло понимание и участие.
– Я так понимаю, ты задумал совершить много добрых дел.
– Как тебе сказать…
– Розмари не очень распространялась о себе. Не могла. По ее словам, она оказалась на грани срыва – болела, можно сказать, вычеркнула себя из жизни. Тебя это тронуло.
Этель над ним подтрунивала, но Гибсон сохранял серьезность.
– Она была на пределе. Именно поэтому я хотел, чтобы ты…
– Сильнодействующее средство… – Этель изогнула бровь.
– Ты о чем?
– Жениться на ней.
– Мне показалось, что так нужно.
– Она ведь помоложе тебя, – продолжила сестра. – Сейчас прикинем. Тебе пятьдесят пять. Розмари считает тебя святым на земле. Наверное, так и есть. – Этель тепло улыбнулась.
– Никакой я не святой, – возмущенно отозвался брат, – ни малейшего желания быть таковым.
Этель рассмеялась:
– Добросердечный старина Кен! Я зря тревожилась: ты бы ни в жизни не связался ни с какой блондинкой. Тебе подавай бедную заблудшую овечку.
– Я бы не стал называть Розмари заблудшей овечкой.
– Ее переполняет благодарность к тебе. – Этель слегка нахмурилась. – Предана тебе. Конечно, – сестра поерзала на стуле, – она же, как я понимаю, в последнее время заботилась об отце.
– Да, несколько лет.
– Была к нему глубоко привязана. И тут появился ты. И она перенесла на тебя свое чувство.
Гибсон вопросительно посмотрел на сестру.
– Ты стал для нее тем же отцом.
Он прикрыл глаза.
– Розмари утверждает, что ты спас ее жизнь и рассудок. Я бы не удивилась – очень на тебя похоже.
