– Куда белье дел?
Быстро оклемалась. Остались еще в русских селениях женщины, которых никакая лихоманка не берет. Ишь как бровки насупила. Из-за чего, спрашивается? Если бы не промокла до нитки, стал бы он ее раздевать.
Белье и остальные вещички Андрей еще до завтрака прополоскал в ручье, тщательно выжал и повесил сушиться на реп-шнуре, который натянул между двумя лиственницами ниже по склону.
Горностаев указал пальцем на сушившееся имущество. Девица негодующе фыркнула и рысью устремилась к нему. Стащив штормовку, долго шарила по карманам. К бабке не ходи, искала паспорт и обратный билет на самолет. Документы она упаковала в толстый целлофановый пакет и обмотала скотчем. Горностаев за многие годы холостяцкой жизни приобрел привычку перед стиркой проверять карманы. Однажды не доглядел и лишился пропуска в лабораторию, который в стиральной машинке превратился в лохмотья. Найденные в штормовке девицы документы он внимательно изучил. Елена Евлампиевна Забруйская, весной исполнилось двадцать четыре года, согласно прописке, живет в областном городе. Название улицы и номер квартиры он запомнил. Интересно, чем руководствовались дедушка с бабушкой Лены, назвав сына столь редкостным именем?
Лена вернулась со штормовкой в руке. Потрясая ею, негодующе потребовала:
– Верни то, что тебе не принадлежит!
– Для начала носки сними.
– Что?
Девушка недоуменно уставилась на собеседника. Сообразив, уселась на траву, стянула носки и бросила их Андрею под ноги.
Он подобрал их и с подчеркнутой горестью заключил:
– Измазюкала.
Лена вырвала носки, опрометью устремилась к ручью. Вернувшись, протянула Андрею:
– Возвращаю в целости и сохранности. Где пакет?
– Давай поедим, – миролюбиво предложил Андрей.
– Издеваешься?
– Жрать хочется, сил нет.
– Не буду, пока не вернешь документы.
– Как хочешь.
Сняв крышку с котелка, Горностаев начал сосредоточенно поглощать кашу. Девушка демонстративно уселась напротив него, сжав колени и положив на них подбородок. Опорожнив котелок наполовину, Андрей протянул его Лене. Выхватив посудину, она отправилась в палатку и вскоре вернула пустой котелок. Андрей сходил с ним к ручью, вымыл, наполнил водой и повесил на рогатину, подбросив в костер дров. Чай пили вдвоем, девушка смоталась в палатку и притащила кружку. Она, как показалось Андрею, успокоилась и в знак примирения даже предложила открыть банку сгущенки, но он отказался. Поставив опорожненную кружку на траву, девушка попросила:
– Ну, пожалуйста, верни паспорт.
– Провожу до Тюнгура и адью.
Девушка, стащив пуховую безрукавку, уселась на нее и с интересом уставилась на собеседника.
– Я отстала от группы, девчонки будут ждать меня на Аккемском озере.
– Сегодня буду там, скажу, что ты сошла с маршрута.
– Нетушки.
– Посмотри на ноги, – мягко укорил Андрей. – Далеко уйдешь?
Девушка долго изучала поврежденные ступни, пошевелив пальчиками с каплями волдырей, призналась:
– Паша, наш руководитель, сказал, что мне лучше вернуться в Тюнгур, потому что я буду тормозить всю группу.
– Что за группа?
– Чисто женская.
Заметив, что Лена донельзя огорчена, Андрей поспешил ее успокоить:
– Елена Евлампиевна, у вас впереди столько гор, сколько пожелаете.
– Это ты нарочно?
– Не понял.
– Именуешь по отчеству.
– Да я так, – смутился Горностаев.
– Папа иногда иронизирует: «Иван, Егор, Михаил, таких имен до черта, а я – Евлампий». У него автосервис. Половина станций техобслуживания в городе так и называются: «Евламп».
