Карабах – горы зовут нас - страница 42

– Мы должны знать все, что твориться среди людей, идущих вместе с вами.

– Командир, – старик впервые назвал так полковника, – у женщин на руках от холода умирают дети, но они несут их, не решаясь оставить на снегу. Боюсь, как бы они в отчаянии не пошли на самоубийства, бросившись со скалы. Две молодые соседки, взявшись за руки, так бы сделали, если бы мы вовремя не остановили их. Те дети, которые вначале шли сами, теперь садятся на снег и не могут подняться самостоятельно.

При этих словах из глаз скатились две слезинки, оставляя бороздки на изможденном старческом лице. Старик рукавом старенького плаща смахнул их, но две другие уже катились вниз.

– И еще, – старик сделал паузу, стараясь унять дрожь в голосе. Глубоко вздохнул, а потом продолжил, – лошадей наших, которые везли старух, кто-то увел, сбросив старушек под скалой.

Мерзавцы, сказали им, что это ты, командир, приказал так сделать, Якобы лошади вам нужны для разведчиков. Народ требует, чтобы вы вернули лошадей, потому что на руках нам стариков не вынести. Родственники тех старух, грозятся покончить собой.

Услышанное ввело в шок стоящих бойцов, в это невозможно было поверить, но уверенность, с которой говорил старик, не оставляла сомнений, что так может произойти, ведь он знал своих сельчан лучше всех. Надо было срочно что-то предпринимать.

– Низами, сколько еще до перевала, – спросил полковник разведчика для того, чтоб решить, как поступить в этой сложной обстановке. Он брал паузу, задавая вопрос лейтенанту, хотя сам прекрасно знал ответ.

– Еще километров пятнадцать, если пойдем по этой дороге, через пол километра, есть небольшая пещера и укрытие. Там можно переждать снег и отдохнуть, а ночью снова двинуться в путь. Услышав про пещеру, его прервал Карам– киши.

– Я знаю одного чабана, который знает туда короткую дорогу, я сейчас. Он там с детьми идет, – Карам-киши быстро пошел к людям, сидящим невдалеке и прятавшимся от дождя под одеялами.

– Вот это дела, – вслух проговорил Видади из Сумгаита, ни к кому не обращаясь. Мы, можно сказать, трое суток после Шуши пробивались к ним, ребят таких хороших уложили, чтобы спасти их, а теперь выходит, что мы сами ведем людей на верную гибель, да?

– Азай, – крикнул полковник, пытаясь глазами отыскать Малыбяйлинского бойца, – пройдись по колонне и подробно расспроси сельчан о тех мерзавцах, постарайся успокоить их и скажи, что это не мы приказали, а подлецы использовали наше имя. Только прошу тебя, как-нибудь узнай имена тех сволочей.

– Видади, – полковник позвал Рустамова, из Джейранбатанских ребят, – отбери человек пять-шесть, только тех, кто сможет помочь несчастным и нести их. Вещи оставьте, возьмите только оружие. И еще, найди Босса и пришли его ко мне. Новость о пропавших лошадях потрясла всех бойцов.

Пока курили, слушая разведчиков, подошли председатель и пастух, одетый в дождевик, на голове которого, как вершина Кечал-дага, восседала огромная лохматая овечья папаха. Пастух протянул руку для пожатия и коротко представился, – я Мамед-киши. Сядир, по нашему – председатель, сказал, что вы хотели меня видеть, – он внимательно разглядывал собравшихся.

– Да аксакал, – это я вас звал. Вы говорят, знаете короткую дорогу к пещерам, где можно укрыться от снега и переждать непогоду, так ведь?.

– Да, сынок. Мы чабаны, когда гоняли скот на яйлах, то часто ночевали там.

– Тогда прошу вас, пойдете вместе вот с этими ребятами и проверьте пещеры, нет ли там противника. А мы будем двигаться за вами. Если все нормально, то Низами, пошлешь связного. Понял?