Карабах – горы зовут нас - страница 8

Народ в этих местах был разношерстный, приезжий.

Одних насильно загнали сюда, по указу «от тридцать седьмого», кого еще до войны с Германией переселили с Поволжья и Кавказа, как неблагонадежных, по велению « вождя всех времен и народов».

По жителям этого края, которых согнали с насиженных мест и сослали в степные просторы Казахстана, можно было проследить тяжелую судьбу народов, населяющих территории союзных республик Советской империи, под названием СССР. В Переметнинской средней школе учились ребята из Белоруссии, Украины, из Прибалтики и Дагестана, немецкие дети колонистов с Поволжья. Встречались черноволосые, с большими выпученными глазами дети с горных аулов Южного Кавказа.

Родители школьников, работали шоферами в местной автобазе, трактористами, комбайнерами в колхозе, были и мастеровые мужики, занятые на стройках народного хозяйства.

Когда очередной генсек КПСС, которого в народе называли – «кукурузник», после войны провозгласил лозунг «Даешь Целину», в Переметное стали съезжаться люди с необъятных просторов России. В поисках легкой жизни, сюда, в конце 60– годов, потянулись дельцы с сомнительным прошлым, выпущенные по амнистии от 1953 года. Жизнь в районе, кипела, бурлила.

Весной и осенью, днем и ночью колхозные трактора пахали многовековую нетронутую степь, засеивали ее рожью, пшеницей, ячменем, а иногда и шелковистым клевером. Все лето, до глубокой осени шла «битва за урожай». Не успевали закончить эту «битву», как нужно было думать и о подготовке к холодной казахстанской зиме. Жители поселка, сбившись в небольшие бригады, заготавливали корма для скотины, дрова и уголь на зиму. Переходя от дома к дому, вместе собирали с частных огородов картофель, заполняя огромные погреба, в кадушках засаливали овощи, – готовились зимовать.

Когда вольные бураны и неугомонные вьюги вступали в свои права, жизнь сельчан останавливалась и становилась монотонной и скучной. С началом ноября до самых мартовских оттепелей в степи, стояли трескучие морозы.

В то холодное утро, когда четверо молодых парней собрались вместе «отметить» Новый Год, еще не знали, да и не могли знать, что это последний праздник, когда они вот так, шутя и безмятежно, строят свои планы на будущее.

За год все они повзрослели, стали умнее и увереннее в себе, эти пятнадцатилетние пацаны, далекого 1972 года.

Если бы кто-то в этот момент подошел и заглянул через промерзшее окно во внутрь избы, то перед ним открылась бы такая картина: «Твердый», так называли самого шустрого и самого шухарного паренька среди них, при помощи вареного яйца подделывает печать на пригласительном билете, на новогодний праздник в районный дом культуры. Другой паренек, по кличке «Орел», он же Вовка Орлов, крепкого телосложения, не по годам сильного, с крапинками веснушек на носу, срисовывал эмблемы бал-маскарада на приготовленные открытки. Двое других пацанов, одного из которых звали «Муха» он же Мухин Вовка и «Цыган», сидели перед большой русской печкой и выстругивали щепки, намереваясь растопить ее.

В избе было холодно, это заметно было по дыханию ребят, видно. С вечера печь никто не топил, и она порядком остыла. Обычно печи в деревнях топили по утрам, засыпали каменным углем, и тепло поддерживалось весь день. На ночь золу выгребали, закрывали дымоход, чтобы тепло не выветрилось, и оно сохранялось до утра.

Между делом, ребята перебрасывались шутками, предвкушая хорошо повеселиться на балу. Строили планы, как закадрить новеньких городских девчат, приехавших погостить на каникулы в деревню к родственникам.