– Ты поступил так только затем, чтобы использовать меня в качестве входного билета на игру.
Лицо Хулиана помрачнело.
– Неужели ты в самом деле так думаешь? – обиженно протянул он.
Скарлетт понимала, что он лишь пытается манипулировать ею: обладая немалым опытом, она с легкостью распознала характерные признаки. К несчастью, сама много лет выступавшая пешкой в руках отца – или, наоборот, именно поэтому, – она так и не научилась защищаться. Вот и сейчас она не могла не признать, что Хулиан действительно спас ей жизнь, как бы сильно ей теперь ни хотелось от него отделаться.
– А как же моя сестра? Эта ложь может испортить ваши с ней отношения.
– Я не стал бы называть отношениями то, что между нами было. – Хулиан стряхнул с плеча соринку, показывая тем самым, что Телла ему безразлична. – Твоя сестра использовала меня не в меньшей степени, чем я ее.
– И теперь ты точно так же поступаешь со мной, – заметила Скарлетт.
– Не стоит так из-за этого расстраиваться. Я ведь уже принимал участие в Каравале и могу помочь тебе. К тому же – как знать? – вдруг тебе даже понравится, – словно заигрывая с ней, ответил Хулиан, снова надевший маску беспечного моряка. – Многие девушки были бы счастливы оказаться на твоем месте, – добавил он, проведя холодным пальцем по щеке Скарлетт.
– Не делай этого! – Она отпрянула от него, ощущая зудящий след на коже – там, где он до нее дотронулся. – Если мы вступим в игру, не смей больше позволять себе подобного – за исключением случаев крайней необходимости. У меня по-прежнему есть настоящий жених. Мы можем всем говорить, будто помолвлены, но не должны вести себя как влюбленные, когда на нас никто не смотрит.
Хулиан криво усмехнулся уголком рта.
– Означает ли это, что ты все же не станешь меня выдавать?
Подобного напарника Скарлетт выбрала бы себе в последнюю очередь, но вместе с тем боялась задержаться на острове дольше одного дня. А Хулиан уже играл, и ей могла понадобиться его помощь, чтобы поскорее отыскать сестру. Тут к воротам подошла следующая группа гостей. Издалека до Скарлетт донесся приглушенный гул голосов и эхо хлопков девушки на одноколесном велосипеде.
В особняке заиграла скрипка: ее мелодия, обволакивающая, как самый темный шоколад, полилась из окон, нашептывая что-то Скарлетт. Хулиан улыбнулся соблазнительной улыбкой, не сулящей ничего, кроме бесстыдных обещаний. Он словно заманивал ее в такие места, о каких благонравные молодые дамы и не помышляют, не говоря уж о том, чтобы их посещать. Скарлетт не хотела представлять, на какие безрассудства подбил Хулиан других девушек своей улыбкой.
– Перестань так на меня смотреть, – возмутилась Скарлетт. – Со мной этот трюк у тебя не пройдет.
– Именно этим ты меня и забавляешь.
Скарлетт любила свою бабушку, хоть и считала ее одной из тех женщин, которые не способны до конца примириться с собственной старостью. В последние годы жизни пожилая дама только и делала, что похвалялась своей блистательною юностью. Как хороша собой она тогда была! И как очаровывала мужчин! Как однажды всем на зависть явилась на Караваль в пурпурном платье!
Это платье бабушка показывала старшей внучке при любом удобном случае, и маленькой Скарлетт оно действительно казалось самым изысканным нарядом на свете – тогда она еще не успела возненавидеть фиолетовый цвет и все его оттенки.
– Можно мне его надеть? – спросила она однажды.
