Друг Прусса прилагает усилие, чтобы слегка согнуть телефон, а затем открывает окно и выбрасывает его. Затем он достает старый кнопочный мобильник и сообщает, что мы уже в пути. Наверняка звонил Михалычу.
После примерно пяти километров дороги Кирилл сворачивает в проулок, и мы едем по проселочной дороге.
Я настораживаюсь, вдруг все, что я услышала, – обман?
– Куда мы едем?
Он ухмыляется и отвечает:
– На твоем месте я бы тоже спросил. Едем в одно из моих убежищ, чтобы сменить машину, жучков в ней нет – это я, как недавний охранник Прохоровой, знаю точно, а вот по бортовому компьютеру нас отследить можно. Примерно здесь мы сожжем машину, потом придется пройти пару километров пешком. Замерзла?
– Жить буду, – ответила я, несмотря на то, что не отказалась бы от куртки.
Кирилл ставит машину подальше от деревьев посадки, в которую мы свернули – в овраге, чтобы огонь не перекинулся на древесину и не начался пожар. Он достает две канистры из багажника внедорожника, одну дает мне. Мы обильно поливаем автомобиль бензином, после чего – как в крутых боевиках – проводим за собой полоску горючего вещества. Затем Кирилл поджигает спичку, бросает на землю, и серпантин огня быстро пробегает к машине, охватывая ее ярко-желтым пламенем. Мы сворачиваем вправо от места пожара и вскоре слышим у себя за спиной звуки треска и плавления. В голливудских фильмах машина наверняка взорвалась бы сразу, но в реальной жизни дела обстоят иначе – ей еще довольно долго гореть и плавиться.
– Людей в округе нет, но то, что останется, я завтра подчищу – люблю доводить свою работу до конца.
Я ничего не ответила на эти слова, потому что мне стало немного обидно. Я не довела сегодняшнюю работу до конца. Мне пора пересмотреть свой подход, перестать думать, что я обладаю достаточной смекалкой для того, чтобы тягаться с такими людьми, как Валентина Прохорова. Нужно пообщаться с Глебом и рассказать ему о своих подозрениях. Его мать точно может желать ему смерти. И хотя даже такой профи, как Кирилл, не нашел ее связи с черным «Вольво», это не значит, что машина послана не ею.
Мы доходим до убежища Кирилла – одинокого дома, расположенного за холмом, к жилищу прилегает гараж. Он ненадолго заходит внутрь, откуда выносит куртку и накидывает ее мне на плечи. Несмотря на мое недавнее «жить буду», я охотно надеваю ее. Затем он открывает гараж, где стоят «Жигули» – черные и блестящие. Сразу видно, что Кирилл занимается машиной и она ему не безразлична.
Мы приезжаем в особняк Василевского к половине десятого вечера. Я чертовски устала, но просто пойти спать не могу. Дело запутаннее, чем я предполагала, я уже не только телохранитель, но и детектив, и пока что мне плохо удается и то, и другое. Завтра обязательно обзаведусь новым телефоном и позвоню тете Миле. Она знает, что во время работы с клиентами мне лучше не звонить, поэтому я связываюсь с ней сама. И очередной новый номер тетя воспримет нормально – в моей практике смена номера – дело привычное.
Эх, если бы не то злополучное эсэмэс от тети, которое увидела Прохорова… Но винить Милу я не могу, это просто нелепое совпадение.
– Явились наконец-то, – сказал изрядно подвыпивший Глеб.
С того момента, как я видела его последний раз, он не переодевался, только снял пальто. Рубашка небрежно выправлена из черных джинсов. Он не сильно напился, сейчас Глеб находится в таком состоянии, когда алкоголь подогревает в нем гнев. Парень поймет, что пьян, ночью, если будет долго засыпать, или же утром, когда у него невероятно будет раскалываться голова.
