В гости пришлось и правда какое-то время не ходить, за что от обиды девчонки решили научить Беату гадким словечкам.
– Беат, а Беат, знаешь, что такое гондоны?
Беата не знала, и девочки порекомендовали ей поинтересоваться у тети – строгой институтской преподавательницы испанского. Тетя не растерялась: «Ты, Беата, дурочка, неправильно услышала. Не гондоны, а гон-до-лы. Гондолы, итальянские лодки такие, сейчас покажу». – И отправилась за книгой о Венеции. Так и провели вечер – рассматривая картинки и изучая итальянскую культуру.
На следующий день девочка гордо рассказала всей компании, что тетя сказала, что она дурочка, зато теперь Беата навсегда запомнит, что такое гондолы, еще и про гондольеров сможет рассказать. Вика засмеялась:
– То, что ты дурочка, это твоя тетя права. А гондоны – это…
Беатина бабушка потом на собрании жаловалась, что ее девочку в школе учат плохим словам, да еще кто – отличницы! Викина мама по привычке вздыхала.
Так, в уроках, детских шалостях и родительских вздохах прошли первые годы школы. Девочки выросли, и дух авантюризма вырос вместе с ними. Вот только нежно-кремовых стен родной школы они никогда больше не смогут увидеть. В две тысячи пятом году четырехэтажное здание средней школы №243 будет снесено для строительства второй сцены Мариинского театра. Здание, что пережило войну, перестройку и не одно поколение дружбы, теперь навсегда было погребено, оставаясь в памяти тысяч людей и на пленочных фотокарточках.
Часть II
Глава 1. Калейдоскоп дружбы
Беата и Виктория замолчали, задумавшись каждая о своем, когда дверь кафе снова открылась – вошла Анна. Она улыбнулась сдержанно и неспешно прошла к столику – Аня никогда не торопилась, словно воплощала собой спокойствие врача и университетского преподавателя, даже если безнадежно опаздывала.
– Ань, привет! Смотри, что Беата нашла! – Перечитывая воспоминания детства, Виктория словно стала моложе, в глазах появился блеск, она почти подпрыгивала на месте – так ей хотелось показать всем находку подруги.
– Ох, где же ты это откопала…
Если бы Анна не привыкла всегда держать лицо, на нем наверняка можно было бы разглядеть и тоску по прошлому, и острый укол сожалений об ошибках молодости, и детскую радость возвращения к самым нежным воспоминаниям…
Она открыла тетрадь на случайной странице:
Сегодня Вика отказалась принять меня в пионеры! Это нечестно! Я плакала весь день, бабушка сказала, что пойдет в школу разбираться.
Оценки у Беаты были хорошими, поведение – тоже вполне сносным, все ее проделки случались за пределами школы. А еще она, как и Вика, была командиром звездочки. Значит, можно было надеяться на посвящение в первых рядах, с отличниками. Беата клятву выучила еще во втором классе – в подготовке к поступлению в театральный заучивалось наизусть все подряд, а тут такая важная вещь, точно пригодится! Она представляла, как на общешкольном сборе мальчики и девочки в белых перчатках вынесут знамена дружин и отрядов, вступят горнисты и барабанщики, вынесут галстуки… И все это для них, лучших учеников и первых пионеров в классе. А Вика возьми и не впиши ее имя в список, настоящее предательство! Тоже мне «пионер – ребятам пример»… – написала в тетради глубоко обиженная Беата.
– Удивительно сложилось, правда? – Анна, конечно, говорила не о пионерии и не о тетради – о чем-то гораздо большем, чего взглядом не охватишь.
