Карим Хакимов: летопись жизни - страница 6

При этом он рос смекалистым и ловким мальчишкой: уже в десять лет легко вскакивал в седло и лихо гонял на лошади, принимал участие во всех детских играх и, что называется, был заводилой.

Будучи разносторонне талантливым и проницательным от природы, Карим не мог не задумываться над тем, почему жизнь устроена так несправедливо. Почему его гораздо менее одаренные сверстники, но имеющие богатых родителей обладают всеми возможностями для саморазвития, сытно питаются, играют игрушками, которые он не мог себе позволить? Нечаянную рану однажды нанес ему отец, когда Карим по его настоянию продал купленные на сэкономленные деньги коньки сыну мельника за сорок копеек. Пусть это было сделано в назидание за то, что деньги, с точки зрения родителя, были истрачены неправильно. Но такие случаи врезаются в детскую память и иногда остаются на всю жизнь…

Обостренное чувство справедливости было заложено у Карима, как теперь бы сказали, на генетическом уровне. Его прадеда убили считавшиеся богатыми жители соседнего села Борисовка, покусившиеся на земли крестьян Дюсяново. Они видели в нем зачинщика организованного сопротивления незаконному захвату земель и учинили над ним расправу, а труп бросили в реку Садак.

История имела продолжение: дядя Карима (брат матери) из чувства мести сбросил одного из борисовских со скалы. Вражда между селами приобрела затяжной характер. Так что бунтарский дух, традиции борьбы за справедливость, причем, как теперь сказали бы, «вне правового поля», у молодого мальчишки, который, открыв рот, слушал рассказы о своем прадеде, были семейные. Попадись ему тогда книги Вальтера Скотта, баллады о Робин Гуде, он наверняка зачитывался бы ими. А так ему приходилось довольствоваться башкирским фольклорным дастаном-киссой (народной поэмой) Багави «Бузъегет» да эпосом на основе библейских и коранических сюжетов «Юсуф и Зулейха», которые он с чувством читал вслух, иногда заливаясь слезами… Наверное, тогда он представлял себя героем этих произведений, батыром с раскладным алмазным мечом, разящим врагов. Задумывался ли он о том, что так же, как Бузъегет, израненный в неравных схватках с ханским войском, будет казнен? Да вот только его Карасэс не построит над его могилой прекрасный дворец… Да и сама могила на полигоне в Бутове останется безымянной.

Вряд ли тогда он знал (хотя, может быть, и знал) о другом, но реальном герое братского татарам башкирского народа – Салавате Юлаеве, сподвижнике Емельяна Пугачёва, который за свои подвиги заслужил уважение бедняков и ненависть царских властей. Он так же, как и Карим, на себе испытал несправедливость, когда у его отца незаконно была отнята земля. Только было это за 117 лет до рождения нашего героя, в 1773 году… Так же, как впоследствии Карим, Салават Юлаев был, по-современному говоря, интернационалистом и сражался в одном ряду с русскими повстанцами против общего врага…

Карим не был поэтом, как Салават, но вслед за ним он, как человек, склонный к творчеству, мог бы произнести – или спеть – эти строки народного героя-батыра Башкирии:

Наблюдая жизнь вокруг себя, впитывая свои детские впечатления, Карим неумолимо приходил к выводу о неправедности творившегося вокруг, и в нем, как и во многих тогда, росла убежденность в необходимости круто изменить жизнь и своего села, и народа в целом. Он только не знал как… пока. Но уже был убежден, что «добро должно быть с кулаками». Или, как говорит башкирская пословица: где есть народ, там и батыр найдется.