У меня такое чувство, что мой партнёр делится со мной далеко не всем: иногда я вхожу в комнату, где он переписывается в телефоне, и если я спрашиваю, кому он пишет, он тут же занимает оборонительную позицию. Я не пытаюсь совать свой нос в его дела или контролировать его жизнь, мне просто хочется, чтобы он был со мной более откровенным. Какую карму мне нужно накопить?
Этот вопрос возник у моей подруги Мишель, когда мы шли по улице в направлении Юнион Парка в Нью-Йорке на встречу с её второй половиной.
– Я хочу сказать, – продолжает она, – мы оба много переписываемся, по работе и с друзьями, но мне кажется, как будто у него что-то с кем-то происходит.
– И что же? – спрашиваю я.
– Ну, например, – говорит она, – он уставится на свой телефон и жмёт кнопки изо всех сил с такой широкой глупой ухмылкой на лице.
– Ухмылки – это не страшно, – замечаю я.
– Да-а, но… мы говорим о глубине переживаний. Например, недавно мой шеф позвонил мне и сообщил, что подумывает о моём увольнении. Я заканчиваю разговор, у меня просто всё свело в животе от волнения. Я смотрю через стол, за которым мы завтракаем, на Джона. Он пишет, и опять с этой дурацкой улыбочкой.
Я ему говорю, мол, ты понимаешь, меня почти уволили, и нам нечем будет платить за квартиру, а он меня даже не слышит. Да, я понимаю, меня действительно раздражает, что он выглядит таким счастливым, и это не имеет ко мне отношения, поскольку в наших отношениях всё не так уж гладко. Но иметь партнёра, который сидит напротив меня и отсутствует как раз тогда, когда он мне действительно нужен… это меня убивает. Мне в самом деле сейчас нужны ответы.
– Хорошо, – я начинаю, как всегда, с первого из Четырёх Шагов «Старбакса». – Скажи мне простым предложением, чего ты хочешь. Вы бы удивились, узнав, сколько людей отвечает десятью предложениями.
– Я просто хочу, чтобы он сказал мне правду. Правду, с которой я могу как-то поступить: я могу привыкнуть к ней, могу найти кого-то другого. Но неопределённость убивает меня.
– Вот и отлично. Это легко.
– Как это?
– Хочешь арбуз – посади арбуз. Хочешь, чтоб тебе говорили правду – говори правду.
Мишель испытывает облегчение.
– Ладно, я просто начну говорить всем только правду.
Я качаю головой. Ах, если бы это было так легко!
– Подожди минутку, – говорю я. – Как ты думаешь, что это означает – говорить правду?
– Ну, понимаете, – говорит она, – это как бы… не врать.
– Этого недостаточно, – говорю я. – Вот как описывают старые тибетские книги, что значит говорить правду. Представь себе, что кто-то – к примеру, тот самый твой шеф – говорит тебе что-то на работе. Нечто грубоватое.
– Ну да, это не так уж трудно себе представить, – кривится она.
– И вот чуть позже тебе хочется рассказать кому-то ещё в офисе об этой небольшой перепалке между тобой и шефом. Ты ловишь подругу в углу, возле кофеварки, и начинаешь ей рассказывать, что случилось. А когда мы рассказываем кому-то о том, что с нами случилось, в нашем сознании всегда крутится картинка, или видео, изображающее то, что произошло – наше личное воспоминание об этом.
Мишель на минуту задумывается.
– Да, – говорит она, – так и есть.
– Хорошо, – говорю я. – И когда ты рассказываешь кому-то другому, что произошло, ты на самом деле описываешь сцену так, как ты видишь её в своём сознании.
– Правильно, – говорит она.
– Ну вот, – говорю я, – это одна часть того, что означает говорить правду. Когда ты рассказываешь своей подруге о поведении шефа, в её сознании тоже начинает разыгрываться эта сцена – маленькое видео о том, как всё происходило. Мишель немного задумалась.
