Больше всего я боялась, что работа будет связана с танцами или того хуже, обслуживанием пресыщенных жизнью богатеев, считающих, что вся жизнь вертится вокруг их персоны. На секс была тоже не согласна, хотя никогда не осуждала девушек, этим зарабатывающих себе на жизнь, находя логическое объяснение любой работе.
Спускаясь вниз была остановлена администратором-Мариной, которая нервно постукивала ножкой, скрестив руки на груди, нетерпеливо поглядывая на золотые часики у себя на запястье:
– Шеф приказал определить тебя на кухню. Пойдем, познакомлю с персоналом.
Я молчаливо побрела за ней, рассматривая идеальную фигурку блондинки, следуя за, играющим на нервах, стуком ее каблучков по мраморному, идеально чистому полу.
– Да, кстати, посуда – вся на тебе одной, но это еще не все. В свободное от нее время, пол в коридорах, стены – все твое. Кроме зала и танцпола. Там убирают другие. Здесь, если ты заметила, нужно постоянно поддерживать чистоту, натирая поверхности до блеска. Карельский мрамор не выносит пятен, как придирчив к ним и Сергей Викторович, – сказала и сама же засмеялась своей шутке.
– Я поняла, – пробормотала я, не рассчитывая на такой, неподъемный объем, неожиданно свалившейся на голову работы.
Но, как говорится «глаза боятся…», а в своих руках я была уверена…
Заводя меня на кухню, поражающую своими размерами и совершенной чистотой, громко окрикнула присутствующих:
– Это новая посудомойка. Работает с сегодняшнего дня, поэтому прошу помочь, рассказать о правилах и показать рабочее место, а так же хоз.блок.
Развернулась и вышла, громко захлопнув за собой двери…
– Привет, я Надя.
Первая подошедшая ко мне девушка, подхватив меня под руку, повела в подсобку, не переставая щебетать, рассказывая и показывая помещение, моментально выдавая мне униформу с логотипом клуба, рассказывая о заведенных здесь порядках и четких правилах.
Я слушала в пол уха, не переставая кивать, пытаясь запомнить расположение комнат для персонала, кухню, примыкающий к ней коридор, а так же, имена встречающихся на нашем пути сотрудников.
– А тебя-то как зовут? – встрепенулась не умолкающая ни на минуту Надя.
– Слава… – тихо прошептала я.
– Странное имя. Ярослава?
– Нет, просто Слава.
– Рабочие часы, как правило, начинаются для тебя вечером, часов в восьми, поэтому старайся находится на месте. К этому часу грязной посуды будет море. И так, часов до трех ночи. Потом спад. Работаем до пяти утра.
– А приходить ко скольки? – уточнила я.
– Тебе, с пяти вечера до пяти утра. Но платят очень хорошо, учитывая переработку по времени.
– А домой как?
– Домой развозят на служебном транспорте. Если возьмут в штат, то дадут пропуск.
– Надька, – услышали мы окрик старшей по кухне, – а ну работать! Смена начинается!
Поблагодарив новую знакомую, зайдя к себе в закуток с двумя огромными мойками и стеллажами для грязной и чистой посуды, я взглянула на часы, висевшие наверху: почти восемь…
Внушительная гора грязных тарелок высилась на одном из столов, привлекая внимание, поэтому я, быстро переодевшись в выданную мне униформу, и, как говорится, засучив рукава, принялась за дело…
***
Ночь превратилась в кошмар!
Самый настоящий, бесконечный, липкий, грязный, как и приносимая мне посуда, стопки которой, казалось, даже не уменьшались, несмотря на скорость, с которой я ее мыла, вытирала, тут же распределяя, сортируя и выставляя. Не успевала смотреть на часы, впервые занятая настолько, что поднятие глаз на стену, где они висели, оглушающе тикая, считала огромной роскошью и тратой драгоценных секунд. Хватая очередную, грязную тарелку, венчающую рядом стоящую стопку посуды, взамен, получала еще три, сверху и пару заляпанных бокалов…
