Карнавал жизней - страница 4

Автомобиль зарычал, одержимый желанием перемахнуть последнюю преграду, сделал прыжок и … заглох, всей своей массой перекрывая рельсы. Музыка в салоне оборвалась, механическая жизнь железного «француза» прекратилась.

Мелкая дрожь сначала хаотично, а затем нарастающим упорядоченным тактом вибрации рельс, захватила Ситроен: из-за поворота выскочил поезд. Он стремительно приближался, отбивая колесными парами угрожающую дробь.

– Маша, скорее заводи машину! – закричал Виктор, выскакивая из салона.

Он вытянул руки над головой и, перекрестно размахивая ими, начал кричать паровозу «СТОЙ!». Виктор обогнул капот автомобиля и кинулся навстречу поезду, прыгая и размахивая руками. «Стой! Остановись!»

Мысли метались от необходимости принять решение. Он обернулся и увидел, как дочь, напуганная внезапным появлением поезда, манекеном сидит за рулем. Ее расширенные от ужаса глаза смотрели на железного монстра.

Состав, не снижая скорости, неумолимо приближался. Зловещие красные цифры 666 на черном корпусе локомотива давили роковой неизбежностью. Виктор подбежал к машине, открыл переднюю дверь и попытался за руку вытащить дочь из салона.

– Маша, выскакивай немедленно!

– Три шестерки, три шестерки, – испуганно шептала накрепко пристегнутая ремнями безопасности дочь.

– Маша, отстегни ремень, выскакивай!

Виктор, понимая, что не сможет через дочь дотянуться до карабина привязного ремня, вернулся к пассажирскому месту, оставляя открытой водительскую дверь. Как профессиональный эквилибрист, он влетел в салон, пытаясь рассоединить крепление. Красная пластиковая кнопка мертвой хваткой вцепилась в никелированный металл скобы. Он рвал руками ставший жизненно опасным узел безопасности. Три шестерки увеличивались в размере, катастрофически быстро приближаясь к заложникам судьбы.

Маша вжалась в сиденье и немигающим взглядом, опустив руки, смотрела на жуткую магию движения. Собака обреченно скулила, вжавшись всем телом в велюр заднего сиденья. Виктор никогда раньше не видел здесь такого странного поезда. Вороненый металл цилиндрического корпуса проглатывал дневной свет и выглядел, как черный бархат. Ярко-красная треугольная металлическая юбка спереди корпуса с вертикальными прорезями злобно ухмылялась своей силой. Он не двигался, он летел, угрожающе стуча по стыкам железнодорожного полотна красными колесными парами. Три шестерки горели живым огнем, выбрасывая языки пожирающего пламени.

– Маша, доченька моя, прости меня, – Виктор только успел сжать руку дочери, как металлическая лавина всей массой давильни обрушилась на корпус машины. Словно легкое перышко на ветру, Ситроен взлетел от удара, беспомощно цепляясь колесами за небо. Ударяясь о рельсы и вновь подлетая вверх от встречи с беспощадным оскалом поезда, Ситроен наконец замер в высокой траве придорожного кювета. Жизнь ушла, оставляя телесное бытие и груду мятого металла…

«– В чем секрет твоего спокойствия?

– В полном принятии неизбежного – ответил Мастер»

М.А. Булгаков

Виктор стоял в дверях вагона, не осознавая происходящего. Просторный вагон-ресторан был заполнен пассажирами по обеим сторонам. Красные бархатные шторы на окнах закрывали внешний вид. Бордовая бахрома ритмично вздрагивала кручеными нитями. Пассажирские диваны, затянутые в мягкую черную кожу, гордились своим комфортом. Между диванами, расположенными друг против друга, словно в бизнес-классе, были установлены откидные инкрустированные дорогим деревом столы. Кружевная позолота столов гармонировала с отделкой стен, в точности повторяя тисненый узор.