Я чуть отстранился и смог спросить на пуническом:
– Кто здесь?
– Это я, Танит, – послышался тихий голос. – Хозяйка меня прислала к тебе.
– Хозяйка? Аштарот?
Я ничего не понимал.
– Нет, я теперь в услужении у Мариам. Она сказала, что тебя любит…
– И прислала тебя?
– Да, она попросила, чтобы я сделала тебе… приятно. Я же рабыня, поэтому это здесь принято.
– А сама ты хочешь? Или боишься?
– Боюсь… – И она вздохнула. – Не знаю, как это будет. Да и… вдруг у меня будет ребенок… И тогда он тоже будет рабом. Я бы не отказалась стать матерью твоего ребенка, но только если он будет свободным. А это может решить только хозяйка.
– Тогда лучше не надо.
– Можно я у тебя останусь? – спросила Танит. – Чтобы не печалить хозяйку. Да и, знаешь, ты мне очень нравишься. Обещаю, я не буду тебе мешать.
– Хорошо.
Я обнял девушку, тем более что было довольно-таки прохладно, даже под одеялом, и мы потихоньку заснули.
А с утра я проснулся, когда почувствовал, что неожиданно оказался один. Чуть прошелестело надеваемое платье, и девушка выпорхнула из комнаты. А я лежал и глупо улыбался, хотя ничего такого ночью и не произошло.
11. Тапиры и наложницы
После завтрака Ханно вновь захотел поучить меня пуническому, и, должен сказать, несмотря на то что ему была решительно незнакома методология двадцать первого века, делал он это весьма эффективно. Конечно, мне помогало некоторое знание арамейского и то немногое, что я помнил из университетского курса иврита. Но мне было настолько весело, что я даже не заметил, что пришло время обедать.
А после обеда Ханно посмотрел на меня и сказал:
– Знаешь, Кола, я объездил немалую часть света, включая земли, которые обычно не видит никто. Как, например, земля, откуда я привез Кайо.
Я взял восковую дощечку и вывел на ней контуры Европы, севера Африки и побережья Карибского моря с прилегающими землями и Антильскими островами. Получилось, сказать честно, весьма хреново, но, когда я поднял голову, Ханно смотрел на меня выпученными глазами – таким я его еще не видел.
– Откуда тебе все это известно?
– У нас в России в школах преподают географию.
– Сын мой… я ни разу еще не видел карту, которая показывала бы столько земель. В том числе и тех, которые мне неведомы.
– Карта не самая лучшая, отец. – Да, он теперь был моим официальным отцом в Карфагене. – Но как мог, так ее и нарисовал. А скажи мне: Кайо и тапир на фасаде отсюда? – И я показал на Антилы и север Южной Америки.
– Значит, это животное ты называешь «тапир»? На языке локоно – именно на нем разговаривало племя Кайо – оно именуется «хема». Да, именно из тех мест. Вскоре после того, как я вернулся из Рима, я наткнулся на записки одного своего предка – его тоже звали Ханно. Оказалось, он успел побывать в неких землях далеко на закате. И мы с моим братом Химилько решили туда сплавать. Вернулись с немалым количеством золота и серебра – многое здесь построено на те деньги. Только потом Химилько еще раз отправился в те места и пропал…
Глаза Ханно заблестели, он отвернулся на секунду и украдкой, как ему показалось, смахнул слезу рукой. Потом повернулся и продолжил:
– Да, я назвал сына в память о брате. Но и мой Химилько точно так же не вернулся, когда ушел на юг, в земли черных людей. А Кайо жил на этом острове, – показал Ханно на Тринидад. – Его племя именовалось локоно, а их злейшими врагами были калина, которые жили на островах севернее. Однажды они пришли в его деревню – именовалась она Малали – и сожгли ее, взрослых перебили, а детей взяли с собой: их калина считали деликатесом. Да, калина любят человеческое мясо.
