Остальные действия происходили вокруг него. Участковый достал блокнот и карандаш. Я по совету Варлама, чтобы не быть узнанным, «снял очки и встал спиной к объективу, полы шляпы загнул вниз, а воротник плаща – вверх. Варлам, словно отстреливаясь из пистолета, бегал и приседал вокруг нас. Сделав, несколько «щелчков», он уверенно произнес: «Не то!» Я хотел было ускользнуть за будущий кадр, Но Варлам живо забеспокоился, заявив, что я здорово играю спиной и на мне все держится. Пока я тужил, что не подался в свое время в театральный, Варлам вновь щелкнул затвором. Однако, ободренный похвалой, я увлекся и сотворил сразу три ошибки… Варлам мягко поправил меня: «Старик, повернись, пожалуйста, опять спиной, закрой рот и не махай руками, а то все подумают, что тебя задержали с поличным».
Я занервничал и стал уползать за кадр. Варлам вновь проявил служебную бдительность и пресек мои поползновения. Однако нужное не получалось, и он стал компоновать нас по новому…
Наконец, Варлам произнес: «Кое-что наскреб, но все не то… Надо убрать водоразборную колонку и тебя…» «Как мёня?» Я обиделся и хотел уйти, но, оказалось, еще раньше, не объяснив причины, исчез клетчатый пиджак вместе со своим обладателем.
«Последний кадр остался», – вдруг сник Варлам.
Не растерялся один участковый. Он попросил Варлама сфотографировать его одного просто так, на память, и без всяких выкрутасов. Явно перегоревший от долгих маневров Варлам щелкнул затвором фотоаппарата последний раз.
Этот снимок «по пояс» и увидели подписчики местной газеты десятого ноября на праздничной полосе, посвященной милицейскому празднику.
Мне на приём к терапевту, в кабинет №29, нас человек десять, с талончиками на очередь и без оных, кашляющих, нервных, жаждущих выздороветь разными путями: один молчком лезет без очереди, другой хочет только спросить, двое унеслись в регистратуру за карточками, один застыл с градусником подмышкой. Бойкое место ЦРБ. Напротив кабинет №30, куда стекаются пациенты не нам чета: перевязанные, на костылях, ахающие и охающие, а один пришёл на приём своим ходом, а «ушёл» – на носилках… Рядом с нашим кабинетом №29 в дверь без номера с разбегу как к себе домой уверенно ныряют здоровые на вид люди, вроде, как они случайно в больницу попали, а выползают они из-за двери, тихие, озабоченные…
И вот среди этого круговорота вдруг возникает ещё крепкий мужчина в синем новом костюме, живой, подвижный, очень симпатичный по первому впечатлению.
– Товарищи! – обращается он ко всем сразу, – где тут кабинет №21?
– Нет здесь такого, – наперебой спешат объяснить ему, – 29-й есть, к хирургу и на перевязку в кабинет №30, пожалуйста, вот кабинет без номера… может ваш?
– Нет, здесь я был, это, наверно, процедурный, мне нужен 21-й… Мужчина недоверчиво хмыкает и растворяется в коридоре, чтобы минут через пять возникнуть снова.
– Кабинет №21 где?…
– Товарищ, вам а который раз объясняют: нет здесь такого кабинета,
– Как нет… как сейчас помню: рядом с кабинетом №30 кабинет №21.
– Ну и ищите свой кабинет, только нас оставьте в покое.
– Нашёл похожий в другом крыле, но там ремонт.
– Но 21-й-то остался или там тоже ремонт?
– Не знаю…21-го тоже нет на месте, наверное, перевели.
– Но и здесь нет 21-го.
Мужчина соглашается, удивлённо крутит головой и вновь отправляется на поиск… Появляется минут через десять с надеждой…
