Каскара - страница 10

– Я ваш воспитанник из детдома, Кристиан. Кристиан Стивенсон. Вы меня помните?

– Да, да молодой человек я вас узнаю, но смутно, не помню где я вас видела. Вы, наверное, наш новый сосед, который заехал в 10 квартиру неделю назад.

– Вы совсем ничего не помните о своей работе, до выхода на пенсию?

– А вы с какой целью интересуетесь? Вы из администрации пришли? Ведь я уже все говорила, сто раз. Мы не знаем куда они делись. И зачем вы мучаете мое сердце, ведь они были мне как дети. Ну куда бы я их дела. Они мне снятся по ночам, как они плавают в огромном бассейне, и вода их не пускает, она их держит, они кричат под водой, но я не слышу ничего, вода проникает им в рот, в легкие, растекается по всему телу, попадает под кожу, переливается, светится. Они сами становятся водой сливаются с ней, выходят из нее и снова входят. Это было слияние полное, разрушительное. После него не осталось ничего.

Она так и стояла, не двигалась, замерла и только глухо падали слезы с ее старого лица на плитку.

Я завел ее в квартиру, усадил в кресло-качалку. Она больше ничего не говорила, была податлива на движения. Я укрыл ее пледом. Сказал, что ухожу и больше не буду ее беспокоить.

Перед уходом я быстрым взглядом окинул комнату. Она была очень бедно обставлена. Пыль, не убранная еда на столе, включённый телевизор на первом вещательном телеканале. Какой смысл называть телеканал первым, если он единственный и альтернативы нет. На серванте было пару фотографий в рамках. На одной из них, еще в рассвете сил, Мария, радуется на дне Единения, очередному запуску батискафа, в её глазах горит надежда на счастливое свободное будущее. Но как она была далека в тот момент от этого счастья и свободы, поступать так как хочешь ты, а не как тебе положено по предписанию.

На второй фотографии я увидел то что хотел, наша группа. Я, Дэвид, Митрий, Хосе, Алик и еще пару детишек узнать которых уже мешают прожитые вне детдома годы, и на заднем плане Мария. Тогда она только приняла нашу группу, нам было лет по восемь не больше, уже не дети, но и не взрослые. С своими характерами, достоинствами и недостатками. И все же счастливыми, улыбки на лицах не поддельные, а настоящие.

Я прикрыл дверь в квартиру, пока не защелкнулась щеколда. Не хотелось потревожить её стуком двери. Видно с разумом она давно попрощалась, он остался где там в нашем детстве, в нашей группе. С теми детьми.

На улице под потолком висел полумесяц, большой яркий. Как жаль, что это не настоящая Луна, а дешевая проекция. Как хотелось бы увидеть ее вживую. Такую величественную, таинственную, притягательную. Ведь в старых энциклопедиях говорится что люди летали к ней и даже оставляли свои следы на ее поверхности. В наше время это звучит как бред. Настолько вопиющий, что теперь такие книги не сыщешь днем с огнем. Зачем людям забивать голову несбыточными мечтами, мы узники Каскары, мы не жильцы, мы винтики в этом механизме, чтоб он существовал и не развалился. От рождения и до самой смерти мы должны работать на том месте куда нам укажут наши гены. Кому-то суждено из поколения в поколение проживать жизнь в роскоши, в единственном красивом месте в этом убогом мрачном городе. Вивальда, это самое красивое что здесь есть. Нет ни одного работяги который бы не мечтал жить в этом районе. Красивые парки с невероятными растениями и деревьями, максимальный уровень жизни, все что нужно в шаговой доступности. Развлечения, кино, библиотека – запретные вещи для трудящегося класса. Кроме технической документации тебе ничего не выдадут в местной библиотеке, лишь те знания, которые тебе нужны для отличного выполнения своей работы или смежной специальности. Художественная литература, существует только подпольно. Ее невозможно достать, и еще опасней хранить. Стражи порядка начеку, не зря они увешали все своими камерами, которые как они говорят служат для соблюдения порядка. На самом деле они служат только элите, верхушке, правлению, совету. Обратись с каким-нибудь вопросом к стражам тебя тут же спровадят, еще дай бог чтоб тебе чего-нибудь не приписали.