К боксу уже подтянулись почти все работники лаборатории, но вокруг нас стоит какая-то оглушающая тишина, прерываемая лишь моими певческими воплями.
На меня всё происходящее оказывает какой-то леденящий душу эффект, и мне дико хочется выбежать и запереться где-нибудь в туалете, желательно в другом городе, чтобы подальше убежать! Но вот на ребёнка, мои завывания, явно действуют положительно!
Пока я продолжаю петь, стараясь вкладывать всю душу в своё творчество, малышка перестаёт рычать и её тело мало-помалу расслабляется, ручки отрываются от стекла, повисая по швам, как тряпочки, а глаза увлажняются.
Может к ней уже можно подойти поближе? Или еще подождать? Набираю в грудь побольше воздуха для очередной музыкальной фразы, но не успеваю запеть, потому что девочка громко всхлипывает, а бровки быстро сводятся к переносице. От удивления я замолкаю, уже делаю шаг вперёд, чтобы её утешить, как вдруг девочка, в мгновение ока, бросается ко мне, одним прыжком преодолевая расстояние между нами, и обхватывает меня маленькими ручками, сотрясаясь всем телом и захлёбываясь в резко прорвавшихся рыданиях.
В ответ я тут же обхватываю малышку за плечи, прижимая к себе. Она достаёт мне макушкой до груди. Медленно, чтобы её не спугнуть, одной руктй начинаю гладить спину. Боже, я могу её ребрышки пересчитать...Какая тростиночка!
Замерев с ней в обнимку, прямо посередине бокса, в моё сердце прорываются незнакомые ощущения. Что это? Почему в груди стало так тепло?
-Кассио...Кассио..., - вдруг слышу снизу тихий голосок.
Девочка пытается что-то сказать, но тут же вновь заходится в плаче, полном боли и горя, а я еще крепче прижимаю её к себе.
Так всё таки...Она умеет говорить?
Пы.сы. Завтра первый контакт с татуированным красавчиком состоится) Ух) Лично я вся в предвкушении
7. Глава 7
Лаборатория на военной базе 0746.
Нера всё еще в боксе.
Рыдания девочки, которая сейчас вонзается в мои бока маленькими пальчиками, перерастают в какой-то крик о помощи, и больше напоминают вопли маленького израненного животного. Слёзы, которые катятся из её глаз крупными горошинами, уже промочили мою кофту насквозь, пока ребенок вжимался личиком в мой живот.
Сколько же этому маленькому созданию нужно было всего пережить, чтобы накопить в себе столько душераздирающей боли...Мои глаза тоже начинают увлажняться, но я держусь изо всех сил, чтобы не расплакаться при ребёнке, которому и без моих слез плохо и страшно.
Я складываю губы в трубочку и делаю глубокий выдох, чтобы успокоить дыхание, а глаза как-то непроизвольно сами поднимаются к потолку, в попытке остановить приближающиеся слёзы.
Люди облепили наш бокс, как мухи банку с вареньем. О боже, неужели им настолько любопытно посмотреть на чужую боль? И почему людей так привлекают чужие страдания...Их заинтересованные взгляды везде: на моём лице, на спине, на руках, на ребёнке...Будто ты подопытная крыса в новом эксперименте. Теперь я прекрасно понимаю бедных животных, запертых в зоопарках. Тебе даже убежать и спрятаться некуда, ты как на ладони у голодной публики, которой тебя всегда мало и хочется зрелищ...Я уверена, что если бы мы с девочкой стояли вот так вот еще час, большинству людей бы захотелось постучать пальцем по стеклу бокса с фразой: "Чего замерли? Подвигайтесь хотя бы немного! Я что зря пришёл сюда из другого зала?"
Да, здесь уже не только работники и учёные лаборатории. Видимо, кто-то успел разболтать на базе, что сумасшедшая жена начальника пошла напролом и забралась в бокс без костюма...Мда...Представляю, какой это вызвало ажиотаж...Бегом сюда бежали, наверное!
