– Как твоя голова? – спохватилась я, глядя на Данику.
– Сотрясение. – Она повернулась в профиль, продемонстрировав длинную ссадину над глазом, зашитую хирургическим швом.
– Но сейчас все хорошо?
– Довольно неплохо, учитывая черепно-мозговую травму. Нику даже пришлось наложить швы.
– А на работу ты попала в тот день?
– Конечно, иначе они бы непременно что-то заподозрили. Наутро я была как штык.
– С сотрясением мозга?
– Разве я не говорила, что в моем деле мне нет равных? – усмехнулась Даника.
Я снова припала к маске. Даже с пробитой головой Даника Панич стоила больше всех местных инженеров, вместе взятых.
– Надо выключить свет внизу. Джекс объявил военное положение. – Она поднялась. – Ничего не включай.
Едва Даника скрылась за дверью, я уловила колебания в эфире. Питер Клас, любимый художник Элизы, посылал мне укоризненные сигналы.
– Привет, Питер, – поздоровалась я.
Тот демонстративно промолчал, поскольку терпеть не мог, когда люди вдруг исчезали без предупреждения.
На лестнице возникла Даника.
– Пойду в мансарду. Можешь пока допить мой кофе.
Мне наконец удалось согреться. Прихлебывая чуть теплый кофе, я умиротворенно разглядывала знакомую обстановку. В зеркале отразилось мое лицо; кожа вокруг рта приобрела пугающий серый оттенок. Серыми были и кончики пальцев.
В воздухе витала смесь тяжелых ароматов табака, краски, лигнина, канифоли и растворителя. Первый год работы на Джекса я провела здесь, за столом, изучая историю Лондона и его призраков, штудируя «Категории паранормального», сортируя вырезки из газет, добытых на черном рынке, и составляя списки ясновидцев, зарегистрированных в I-4.
Скрежет ключа в замке заставил меня содрогнуться. По ступенькам застучали сапоги, дверь распахнулась, и на пороге возникла Надин Арнетт. При виде меня она застыла как вкопанная. Пока мы не виделись, Надин успела коротко остричь волосы, теперь они едва прикрывали уши.
– Вау! – воскликнула она, швырнув пальто на спинку кресла. – Мы с ног сбились, разыскиваем ее по всему сектору, а она тут, кофеек попивает. Ну и где ты шлялась, Махоуни?
– На Граб-стрит.
– Могла бы подать нам весточку. А почему сразу не вернулась в логово?
От необходимости отвечать меня избавил шум на лестнице, и в комнату влетел запыхавшийся Зик.
– Ее нигде нет! – выпалил он. – Передай Элизе, что мы будем искать…
– Не будем, – перебила его Надин.
– Что? Почему?
Та молча посторонилась. Зик без лишних слов стиснул меня в объятиях, чем удивил до крайности, поскольку особой дружбы между нами никогда не было.
– Пейдж, мы так волновались! Где тебя носило?
– У Ника, – ответила я, поочередно обводя брата с сестрой взглядом. – Спасибо вам огромное, что не бросили в беде.
– Тебя бросишь, – буркнула Надин, расстегивая сапоги. На плече у нее красовался огромный рубец, кожа вокруг напоминала сплошной синяк. – Джекс, как вернулся из Оксфорда, только и причитает: «Где моя подельница, куда подевалась? Надин, ступай и разыщи ее, да поживее!» Радуйся, что он мне платит, иначе и шагу бы не сделала.
– Перестань, – оборвал ее Зик. – Ты тоже места себе не находила.
Надин никак не отреагировала на реплику брата и молча зашвырнула в угол сапоги.
– Вы что, разделились для поисков? – спросила я, косясь на пустой дверной проем.
– Ага, – кивнул Зик. – Слушай, Ди, Джекс вроде велел затаиться?
– Велел, но можешь расслабиться – мы теперь носа за порог не высунем. – Надин осторожно выглянула на улицу. – Вы пока поспите, а я подежурю.
