Под впечатлением этой логики Михаил обследовал пол, потолок и стены – нет они были, как каменные. Ну и значится немного загрустил, в том смысле, что:
– Дусь, а Дусь – может я без воскресенья обойдусь?
Ибо:
– Невозможно!
– Значит, ты не Дон Кихот Ламанчский, ветряные мельницы для тебя ничего на значат, видеть в стаде людей стадо баранов – тоже не можешь, тогда так бы и сказал сразу, что ты не потомок водителя троллейбуса с улыбкой простого честного человека, а родился анахоретом только от одной Фурцевой.
Понял? Зачем ты полез сюда, и так бы всё сами дали, как дают сейчас всё потомкам членов политбюро, а также потомкам династии Романовых. Ибо:
– Теперь демократия и, следовательно, все равны. – Как они, так и:
– Мы.
– Допустим, я Михаил Романов, – сказал Михаил Маленький, но не самому себе, чтобы не приняли за Раскольникова, а одному большому куску говядины, а, как грится:
– Дальше-то – что?
– Нужно передать все свои мысли на волю. – Это кто сказал? Впрочем, лучше не думать, будем считать, что Пилат образумился и решил спасти тебя.
– Пилат – это кто?
– Скорее всего, в данном случае это Росуголь Запрещает из фильма Свадьба.
– Нет, он не полезет в это дело.
– Тогда, Кля, ему нужны деньги на похороны Абдулова, думаю, сделает даже то, на что не пошел бы в обычной, не столь экстраординарной ситуации.
– Вот если бы сам Абдулов, – сказал Михаил, – я бы поверил, так как он тоже был причастен к Этому Делу Магии не просто так, а даже:
– На сцене театра Варьете.
Но в общем понятно:
– Кто-то снаружи должен протянуть свою руку моим мыслям.
И скоро, так сказать, был:
– Принят. – Другого, естественно, можно было и не ожидать:
– Это была Алла Два. – В зеленой шляпе, как у всеобщей графини Эрнеста Хемингуэя.
По крайней мере, упрашивать не придется, решил он. Как по преданию:
– И так сама даст всё, не только, о чём ни попросишь, и не только, о чём ни подумаем, но даже раньше этого. – И намного.
Но дело все равно остается в следующем:
– Могу ли я, – вылезти вслед за своими мыслями?
Ведь, если сначала было Слово:
– Не только элементарно, но и обязательно! – Но так ли это однозначно?
Медиум:
Михаил увидел приближающего Ми Склифосовского, и подумал:
– Неужели он?
И действительно, Ми сказал просто по-простому:
– Ты, эта, Михаил, готовься.
– К чему мин херц? Пятикомнатную на Тверской дадут, или – а лучше, не или, а и:
– От трех до семи на Рублевке, а еще лучше на Ново-Рижском – там нет пробок.
– От трех до семи могут дать за вооруженное ограбление холодильника, а на Тверской, места должны быть. И знаешь почему?
– Я попал в обойму?
– Да, будешь сниматься, а точнее, я буду снимать тебя, как Иисуса Христа заместо Мартина Скорсезе.
– Смогу ли я? – засомневался Михаил.
– Ну, ты гениальный?
– Да как сказать, думаю, чуть меньше: просто очень талантливый.
– Сделаем небольшую ремиссию, и запишем, как:
– Не глупее его.
– Кого?
– Леонардо ДиК.
– На это я согласен, потому что он только симпатичный, а я мужественный.
– Ну, вот видишь, ты всё понимаешь, только – извини – бить буду.
– П-почему?
– Я – Пилат.
– Но, Пилат, кажется, за нас, нет? Может, ты будешь просто римским императором сразу?
– Так-то бы да, конечно, но, к сожалению, он не принимает никакого участия в этом действии.
– Ну, хорошо, я потерплю, но тогда возникает другая проблема.
– Какая, конкуренты?
– Да, Бродский там, ИВА, там – и разные одиозные личности их поддерживающие.
