Касьяниха - страница 18

– Ну, уж так и прилетит…

– Спорим!

Я отправила открытку с короткой записью: «Приезжай!» Он действительно прилетел. Я немного растерялась. Но потом сказала, что я встречаюсь с парнем и сегодня мы идем с ним в кино. Конечно, этого ничего не было. Но надо же было как-то выкрутиться!

Я позвонила другу нашей компании Вовке:

– Вовка, выручай! Мне сегодня надо как-то отвязаться от поклонника. Помоги. Пойдем в кино!

Вовка согласился, но потом сказал:

– Ну, чего ты делаешь? Что ты издеваешься над парнем?

Валерка тоже пошел в кино и издали наблюдал за нами. А утром сказал:

– Ты мне назло?

Он, конечно, уехал, но пари выиграла я.

Как-то Машенька мне сказала:

– Галя, что ты издеваешься над парнем? Он же тебя так любит! Он мне написал, что чуть не сжег свою квартиру, так задумался о тебе. Поставил варить на плиту, и обо всем забыл. Очнулся, когда все было в дыму.

Но, видно, он был не моя судьба. Мне хватало одного какого-то слова, движения, чтобы расстаться с любым парнем, даже если он и нравился мне.

Познакомилась я как-то с одним журналистом. Он читал мне стихи. С ним было интересно. И однажды он сказал:

– Будь моим светильником.

Я рассмеялась и ответила:

– А что, в квартире света нет?

Я больше с ним не встречалась.

Почему-то я долго боялась слова «замуж». Видимо, страх был перед замужеством из-за отца, который пил, нас всех бил, буянил. Поэтому, как только начинали говорить о замужестве, я рвала всяческие отношения и больше не встречалась.

В те времена мы были воспитаны строго. Мы были инфантильными. Я даже боялась целоваться. Думала, что поцелуешься – дети будут. И боже упаси обниматься на улице! Еще увидят! Стыд какой! С парнями встречались, но дальше разговоров не шло.

Помню, пошли мы с моей подружкой детства Люськой Царкиной на каток вечером. Там после 21.00, по-моему, вход был бесплатным. Сидим мы с ней, переобуваемся, и тут подкатили к нам человек десять пацанов 14—15 лет. Мальчишки стали цепляться. Люська занервничала, стала грубить. Парни стали более наглыми. Я спокойно сняла коньки, и заметив, кто тут главный, отдала ему свои ботинки, сказав:

– Мальчики, может, проводите нас. Я боюсь по ночам.

Парни согласились. И шли нормально. И уже перед общежитием кто-то вдруг решил приобнять меня. Я размахнулась коньками:

– Я думала, вы нормальные, а вы… – не договорив, я резко повернула на крыльцо общежития.

После 10-го класса мы с одноклассницей Люсей Тимофеевой поехали в Сестрорецк поступать в дошкольное училище. Первым экзаменом было сочинение. Этого я не боялась и была уверена, что сдам. Писала я грамотно, литературу знала хорошо. И как же я была удивлена, что экзамен этот я провалила. И в то же время мы с подружкой обрадовались этому известию. Хотя я, как мне сказали, допустила три синтаксические ошибки. А вообще, приезжих всех отчислили, не было общежития.

Мы на радостях отправились на взморье, в дюны. Кварцевый песок побережья проваливался, как снег. Ветер перегонял с места на место песчаные гребни. У берега бултыхались люди. Мы тоже забежали. Но море было нам по колено. Разве тут покупаешься? Мы побежали, чтоб было поглубже. Однако когда мы добрели, чтоб воды было по грудки, легли на воду, то почувствовали страшную тягу в море. Видимо, был отлив. Мы в испуге оглянулись и увидели, что берег отдалился до горизонта. Тут уж мы перепугались не на шутку. Изо всех сил рванули к берегу, пока не почувствовали ногами дно. Мы вскочили на ноги и рванули к берегу. Теперь нам стало понятно, почему люди плескались на мели. Больше мы сюда не приходили. Балтийское море теперь нас пугало. Да и вскоре мы уехали домой.