– Мы вагон отогнали в тупик, – заместитель начальника словно ответил на его незаданный вопрос. – Труп, конечно, увезли. Но все остальное в таком виде… Сам поймешь.
– Заедем в морг? – спросил Петренко.
– Сам поедешь. Мне второй раз на это смотреть неохота.
– Как вагон в Одессу гнали, с трупом?
– Протокол составили, фотографии. Много фотографий. А сам труп – в вагоне-ресторане, на льду.
– Сколько с момента смерти прошло?
– В ночь с 3-го на 4-е его нашли. Сейчас уже 6-е… Значит, двое суток.
Автомобиль затормозил у обочины разбитой грунтовки. Следом за начальством Петренко вылез на морозный воздух. Свинцовые тучи больше не пропускали даже лучика солнечного света. Было понятно, что сейчас пойдет снег.
К ним поспешил молоденький красноармеец. Начальство ушло с ним. Шофер закурил, отвернувшись в сторону. Вагон отчетливо был виден на железнодорожных запасных путях, вплотную примыкавших к депо.
Поскольку никто не препятствовал, Петренко подошел к вагону вплотную. Это был самый обыкновенный вагон – новый, из партии последних, недавно выпущенных. На нем еще отчетливо была видна свежая краска, не тронутая гарью поездных труб. Только несколько окон – те, которые находились прямо под трубой, были закопчены. Да, в общем, эта копоть была заметна не так, как на поездных мастодонтах, настоящих мамонтах ушедшей железнодорожной эпохи, кое-где все еще остававшихся на путях.
Петренко внимательно рассматривал крепления вагона, когда к нему подошел заместитель начальника угрозыска в сопровождении красноармейца с винтовкой.
– Все в порядке, – сказал он, – с их командиром согласовал.
– Долго они будут стоять? – полюбопытствовал Петренко, глядя на живое ограждение из солдат на запасных путях.
– Пока мы все экспертизы не проведем и не дадим добро на то, чтобы вымыть вагон. С недельку еще, наверное.
– Это последний вагон в поезде был, так? – спросил Владимир, явно пытаясь показывать, что не терял времени даром.
– В точку! Наблюдательный, – хмыкнуло начальство.
– Поэтому так и удалось легко его открепить. Заметил по креплениям, – сказал Петренко.
Следом за коллегой он залез в вагон. Красноармеец остался снаружи.
– Последнее купе… Недолго шли, – начальник распахнул дверь.
Было уже светло, но он все равно достал два фонаря и один протянул Петренко. И сразу им бросился в глаза столик у окна между двумя нижними полками, густо залитый уже загустевшей, ставшей совсем черной кровью. Кровь была везде – и на полу, и на нижних полках. И как странно: на одной нижней полке оставалось не смятое, расстеленное постельное белье…
– Он что – не спал? – спросил, вернее утвердительно сказал Петренко.
– Не успел, – кивнул замначальника.
– Ну и кого убили?
– Черненко Антон Евсеевич, 1893 года рождения, уроженец Херсонской губернии, села Жовтое, из малороссийских крестьян.
– Ох нет!.. – Петренко изменился в лице. Если б мог, он бы просто рухнул на полку: – Ну это же… Нет! Вы документы проверили?
– Сомнений нет. Документы были при трупе, в дорожной сумке. Это он.
Черненко Антон Евсеевич, уроженец села в Херсонской губернии, был тем самым человеком, которого никто в жизни никогда не называл по имени и отчеству – за исключением судьи, судебного следователя и работников уголовного розыска. Это был главарь одесской банды по кличке Червь, и это его подчиненного по кличке Сидор Блондин Петренко осматривал в селе Фонтанка в «бетонных ботах».
