Под ногами располагались богатые ковры разнообразных форм и размеров, а где-то поблизости тикали большие настенные часы. Практически на каждой стене висели портреты членов семьи кисти неизвестных художников, а на камине в гостиной и комодах в коридоре из дорогого темного дерева красовались детские фотокарточки троих детей: от фотографий в нелепых детских костюмчиках до уже совсем взрослых юноши и девушки.
– Гер Мюллер, известно ли что-нибудь о Фридрихе и Áльберте? – раздался взволнованный голос фрау из гостиной. – Я ужасно переживаю и не сплю ночами, когда не получаю от них весточку больше трех недель…
– Вынужден огорчить, фрау Шульц, но корреспонденция с восточного фронта задерживается на неопределенный срок…
Офицер проследовал в гостиную, продолжив непринужденно беседовать с хозяйкой дома.
– Вы откуда прибыли-то? Сегодня привезли вас? – спросила Ольга, ведя нас обходными путями на второй этаж по винтовой лестнице. – А звать-то вас як? Мы вот с Танькой из Одессы приехали, уже як три месяца тута.
Она все тараторила, расспрашивала и снова тараторила, и половину ее вопросов я пропускала мимо ушей. Ася пыталась ответить хотя бы на половину из них, но вопросов у Оли становилось все больше.
– Как приехали? То есть, вас не насильно угнали? – удивилась Аська.
– Тю, господь с тобой! – усмехнулась Ольга, махнув рукой. – В Одессе еще в начале войны началась агитация работ в Германии. Говорили, мол, платить исправно будут и поболе, чем в колхозе… и жизнь рóскошна будет. Вот мы и уехали. А що нам там ловить-то было? Все заводы и фабрики разбомбили, работы нет. А вас-то що, насильно угнали?
– Вообще-то, да, – ответила я, когда мы прибыли в небольшую спальню на втором этаже, в ней находились четыре простенькие односпальные кровати и несколько прикроватных тумбочек.
– Та ти що! – показательно удивилась Ольга, и тут же отвлеклась от беседы, махнув рукой в сторону спальни. – Тута мы с Танькой спим, теперь все вместе будем ночувати. Кидайте чемоданы и раздевайтесь, пойдем дальше.
Я первой проследовала к свободной прикроватной тумбочке из темного дерева, сняла пальто и задвинула чемоданчик под кровать. Ася последовала моему примеру, с восхищением оглядев уютное убранство комнаты.
– Вот это да! – удивленно протянула она. – Какие шторки с бантами красивые, а окна какие прочные! Такой приятный коврик под ногами… о-о-о… а плед на кровати какой мягкий! А матрас какой!.. У нас в Свибло такого дома даже у самого председателя не было!
– Не переживай, подруга, мы тоже в первый день зашли сюди и рты пооткрывали. Ничего, к хорошему быстро привыкаешь, – усмехнулась Оля, стоя возле дверей. Переплетая руки на груди, она оценивающе разглядывала наши вещи. – Больно красивое пальто у тебя, Катруся. Жених подарил небось?
– Нет у меня никакого жениха, – невзначай ответила я, продолжив аккуратно складывать оставшуюся одежду в тумбочку.
– А що так категорично? Здесь-то нареченого быстро найдешь, – Ольга расплылась в самодовольной улыбке. – Взять даже нашего офицерика… – девушка томно вздохнула и плюхнулась на кровать, опираясь ладонями об матрас. – Алекс… ну Сашка по-нашему то бишь… Молодий, красивий … а глаза-то у него какие…а звание-то какое…
– Какое такое? – с сомнением спросила Аська, чуть ли не с открытым ртом глядя на Олю.
– Та кто ж его знает! У фрицев черт ногу сломит в этих званиях, – Ольга коротко усмехнулась, с важным видом закинув нога на ногу. – И дураку понятно, що в его подчинении находится человек сто, как минимум! А может и в три раза больше! Еще и машина имеется с собственным шофером! То бишь, не последняя людина он в городе…
