Катька – пограничная собака - страница 11

Это были лихие 90-е, когда сместились все понятия, когда одни выживали, не зная, как прокормить детей, а другие в это время прибирали к рукам, всё, что имело ценность, и делили всё, что успевали поделить….

Правительства новообразованных государств стыдливо замалчивали десятилетнюю войну, стремясь показать свою «демократичность» перед обретёнными западными «друзьями», а самые циничные из чиновников не стеснялись сказать в глаза: «Мы вас туда не посылали!» Именно тогда произошло расслоение боевого сообщества афганцев, оказавшихся не готовыми к столь жестким реалиям перевернутого мира, – не все смогли понять и принять эти новые правила игры. Кто-то пошел в бизнес, а кто-то – в криминал, востребованность в тех, кто умеет обращаться с оружием, была выше, чем потребность в мирных специалистах. Очень немногие смогли вжиться в образовавшуюся реальность без потерь.

Ему повезло: умение выстраивать свой слой мира, в сочетании с практической смекалкой и огромным жизнелюбием, – помогло удержаться на плаву. К творчеству тянуло всегда – рисовал и писал стихи с детских лет, но в те безумные годы нужно было думать о том, как прокормить семью и детей. Поэтому любая работа была хороша.

А о творчестве мечталось: заочно поступил в университет искусств на факультет станковой живописи и графики, окончил его, и стал переносить чувства на полотна. И, странное дело: на холст ложились мирные пейзажи России, Украины и Белоруссии, а по ночам продолжал являться Афган….

Подорвались по пути на 25-ю

Техник роты А. Корсун и А. Жадан у подорванного и перевернутого БМП

Духи имели обыкновение обозначать праздники не только обстрелами, но и подрывами колёсной техники, которая передвигалась по долине. Поэтому передвижения требовали внимания и осторожности, а опытные механики-водители даже по собственному следу второй раз не проезжали. Сложнее всего было перебираться через промоину, – не так много удобных съездов и выездов позволял рельеф, а именно их духи обычно минировали. Отвесные берега всё ниже опускавшейся речушки не только скрывали от глаз всяческое передвижение по низине, но и сам спуск и подъем, практически вертикальные, являлись испытанием опыта водителей. А сидящие на броне бойцы в эти мгновения напоминали альпинистов, удерживающихся на отвесной скале.

В один из субботних дней механика-водителя Сашу Порядина отправили за бойцами на 25-ю горную, – в банные дни их привозили на помывку. У подножия 25-й стоял огромный валун, метров шести в высоту и в два раза больше в диаметре. По связи договаривались: «Встречаемся у камня», – ребята спускались к ожидающей их БМП и ехали на 24-ю, в баню. Благополучно добравшись до 24-й базовой, они мылись в бане, после банных процедур та же машина отвозила их к подножию камня.

Через промоину…

У Саши Порядина было своё, какое-то особенное чутьё на опасность. С детства ему снились сны, которые имели обыкновение сбываться. Он не любил об этом распространяться, – в те времена это могли истолковать, в лучшем случае, как «странность», но интуиции своей доверял.

БМП подъехала уже к самому краю обрыва перед промоиной, когда механик-водитель увидел на противоположном берегу подъехавшую со стороны кишлака барбухайку – так называли большие грузовые афганские машины, обычно украшенные самой разной мишурой, которая, по афганским поверьям, отгоняла злые силы. Навешанные со всех сторон фонарики и колокольчики делали её похожей на новогоднюю ёлку, а по степени загруженности она давала сто очков вперёд любой городской маршрутке в час пик. Груз обычно возвышался над наращенными бортами объемного кузова, а пассажиры в кабине умудрялись размещаться в невероятных количествах не только справа, но и слева от водителя.