Женщина выпрямилась. Она нависала надо мной, мне это не нравилось, но у меня не было никакого выбора союзников там, где я не знаю и имени единственного человека, готового мне помогать. Возможно, не без выгоды для себя, а может, и рассчитывая на мою гибель.
Никому, никому нельзя доверять.
— Его сиятельство намерен жениться на фрейлине княгине Дивеевой, — вполголоса ответила она, хмурясь, потому что это был факт, который я должна была знать. — Как, ваше сиятельство, одобрит его величество брак, если вы останетесь в этом доме? Вы — жена заговорщика, Аглая Платоновна.
Я в очередной раз снесла оплеуху. Да, это клеймо, от которого мне, наверное, уже не избавиться.
— Но я жила здесь какое-то время, пока длилось следствие, — возразила я со всей уверенностью, на которую оказалась способна. Это только предположение, основанное на том, что в доме полно моих вещей и комната кажется обжитой, но я легко могла ошибиться.
— Но и господина полковника арестовали последним, — она оглядела меня, вздохнула, неохотно пошла к двери. — Погодите, скажу, как выходить можно.
Я сильнее, с головой, закуталась в накидку. Нам нужно добраться до тюрьмы, здесь должны быть извозчики. Чем я им буду платить? Цепочкой? Стоит вытащить что-то из собранных мной драгоценностей? Я подняла руку к уху и обнаружила, что есть чем расплатиться, если извозчики или тюремщики возьмут те аккуратные серьги, что на мне.
— Давайте, Аглая Платоновна, быстро, к черному ходу, который за холопскими комнатами, — скомандовала женщина. Я решительно зашагала вперед, рассчитывая, что она остановит меня, если я сверну не туда, но, очевидно, пошла я правильно. По наитию, а может, по памяти тела этой Аглаи я пробежала по залу, по следующему, открыла дверь, выскочила на лестницу и услышала скрипучий мужской голос:
— Кого привела, Наталья? Скажу его сиятельству!
— Служка это, Стефан Казимирович, требы собирает, ее сиятельство приказала провести ее, отдала молитвенный лист! Мыслимо, что ее ждет, голубушку нашу? Только милостью Всевидящего жива будет!
Ответ Натальи неизвестного мне Стефана Казимировича удовлетворил, я постаралась запомнить все, что она сказала. Церковь, подумала я, церковь во все времена была прибежищем сирых, может, стоит подумать о монашестве, если не удастся сбежать или попытка провалится на каком-то этапе? Даже на дальних южных островах, где солнце, наверное, сжигает неверных, я смогу найти представителей местной религии. Если тут есть монахини, если служка — это не жена священника или другого клирика, если… столько «если». Но, может быть, это все для меня очень скоро закончится.
«А если нет?» — прозвучало в голове каким-то чужим голосом. Если нет, если мне придется жить здесь и сейчас, в теле девчонки, которая так ошиблась? Попытаться поговорить с отцом?..
— Пойдем, пойдем, — Наталья нагнала меня, начала подталкивать в спину. — Не споткнитесь, темновато тут. Вот так, еще, и вниз, вниз, а там пройдем проулками и на площади извозчика найдем.
Я наконец спустилась с лестницы, которая казалась мне бесконечной. Я вообще не помнила, чтобы я поднималась по ней, но мне тогда было настолько погано, что сейчас я не сочла, что здесь искривление времени и пространства. Нужно быть очень внимательной, ловить каждое слово, следить за тем, что сама говорю.
Или нужно, наоборот, спровоцировать? Спровоцировать отца? На что — на то, что не так страшно как ссылка, на монастырь?
