Путницы пересекли проселочную дорогу и покосившуюся каменную изгородь. Вблизи каменный дом оказался меньше, чем ожидала Джульетт. Она удивилась, как в нём помещалось два этажа. Впрочем, это было свойственно для построек северных графств.
Катрина сделала жест, чтобы Джульетт молчала. И они прокрались к окну, чтобы сначала разведать обстановку в доме. Заглянув в небольшое окошко из-за плеча наёмницы, Джульетт увидела теплую домашнюю сцену, казавшуюся картиной из другой реальности. В свете огня из камина небольшая семья, мать, отец и дочь, накрывали ужин на стол. Беззаботно переговариваясь о будничных пустяках, они заваривали чай, расставляли стулья, нарезали хлеб.
Так оно и было… это совсем другая жизнь, подумала Джульетт. Она не верила, что эти люди впустят их. Тем временем крепнущий дождь всё сильнее барабанил по плечам и волосам. Но Джульетт не осознавала, насколько велики способности Катрины.
Как наёмница и говорила, она нашла способ уговорить хозяев.
Катрина делала это сотни раз. Хитростью, настойчивостью или притворством попадала в чужие дома. Вторгалась в чужие судьбы. Говорила почти одни и те же слова, что работали безотказно. И пережидала у чужого очага непогоду, погони или губительный свет дня. Иногда щедро оплачивая стеснения хозяев. Иногда вероломно забирая у них последнее.
И сейчас всё повторилось.
После притворно робкого стука Катрины в дверь, им с Джульетт отворили. Путницы увидели на пороге дома сельскую семью, взволнованную событием, нарушившим привычный уклад жизни. Катрина окинула оценивающим взглядом переполошенные лица отца, матери и их дочери – ровесницы Джульетт. Увидев на всех выражение испуга. Ожидание проблем. Нежелание брать на себя чужое бремя.
Люди – одни из самых пугливых созданий. Особенно в глазах лордоков, оставляющих человека лишь на второй ступени пищевой цепочки. Катрина вовсе не собиралась подпитывать страхи этих селян. Она заговорила с выражением прямо противоположным тому, что ожидала эта семья.
Катрина артистично сообщила, что они держат путь в имение лендлорда Кенсвика – личности придуманной налету, чья фамилия сочеталась со здешними названиями и топонимами. Также Катрина сказала, что экипаж их сломался где-то в миле отсюда. И им с Джульетт пришлось возвращаться пешком, чтобы переждать грозу, пока её люди чинят шасси экипажа. По пути сюда им якобы встретился любезный джентльмен, кто-то из местных. Согласно рассказу Катрины, он уверил, что их с радостью примут гостеприимные жители этой деревни. Напоследок наёмница протянула руку и представилась:
– Я мисс Кэтрин Уолкотт, а это моя сестра Джилл. Мы торопимся и не станем у вас ночевать, но от еды и укрытия на время грозы не откажемся.
Когда отец семейства неосознанно протянул руку в ответ, Катрина крепко сжала его кисть, а указательный палец лег на запястье хозяина дома. Туда, где в тонкой вене запястья пульсировала кровь. Наёмница заглянула в глаза этому простому человеку. Сапфировые радужки ее глаз блеснули в вечерней синеве желтым отсветом. Она доверительно и раздельно произнесла, не отпуская руку хозяина дома:
– Я вижу, что вы люди добрые, и не откажете нам в гостеприимстве. Я права?
Отныне воля хозяина дома была во власти Катрины. Если не целиком, не в вопросах, касающихся привязанностей и жизненно важных вещей, то уж точно доверчивостью и податливостью. Таково было одно из превосходств, какое имели потомки Падшего Принца над смертными.
