– Хороший коньячок! Спасибо, уважил. – Медленно пережевывая, поблагодарил водителя Петухов.
– Вот и хорошо, вот и замечательно. Кушайте на здоровье, Андрей Иванович. Иногда требуется, во благо здоровья. Не уж-то мы не понимаем, как бывает тяжело. А коньячок, он завсегда здоровье поправит. – Добротно отозвался водитель «Волги».
– Бр-р-р! – встрепенулся Петухов. Мелкая дрожь пробежала по всему его телу. Он почувствовал, как приятно зажгло где-то в желудке, и тепло начало разливаться по всему организму, проникая во все уголки тела.
– Мы еще повоюем! – откидывая голову на спинку заднего сиденья, полностью расслабившись, подумал Петухов. Двойная доза выпитого коньяка, под двести граммов, начала делать свое дело. Веки Петухова налились тяжестью и начали закрывать уставшие не выспавшиеся глаза. Он хотел было что-то сказать, но вырвалось какое-то бормотание, и его подбородок отвис, обнажив нижние зубы. Еще мгновение и он провалился куда-то глубоко в неведомое пространство искушающего сна. Он даже не почувствовал, как водитель незаметно и аккуратно убрал наспех приготовленный на его портфеле импровизированный стол для закуски, и подложил ему под запрокинутую голову свернутый втрое теплый шарф. Коньяк хорошего качества, как дрессировщик, разгонял кровь по всему телу Петухова, тем самым снимая усталость и напряжение, державшее целые сутки то самое немолодое тело в состоянии булатной стали. И теперь эта самая упругая сталь приятно таяла, как весенний лед, и превращалась в легкий тополиный пух. Он полностью погрузился в короткий, но глубокий сон. И даже когда автомобиль тронулся с места, он не почувствовал этого и не проснулся. Обрывки ярко-красочных снов заставляли его вздрагивать и напрягаться, но каждое последующее мгновение погружало его все глубже и глубже в пленяющую пустоту.
Автомобиль неторопливо проехал по проспектам и улицам Москвы и плавно остановился у парадного входа в гостиницу, чуть взвизгнув тормозами. Петухов открыл глаза и, не сразу придя в себя, взволнованно вскрикнул:
– Где я?
– Да не волнуйтесь, Андрей Иванович. Приехали в гостиницу, как говорили. – Виновато отозвался водитель.
– Ты, смотри, как меня взял твой коньяк! – Петухов встрепенулся, утер ладонями лицо, одел шляпу и вышел из машины. Немного постояв, потянулся, незаметно зевнул и, поблагодарив водителя, взяв свой портфель с приготовленными отчетами для первого секретаря, которые совершенно не понадобились, отправился в гостиницу.
Вечер торопливо надвигался на город. Яркое солнце трусливо скрылось где-то за крышами столичных домов. Несмотря на то, что целый день была превосходная теплая погода, с наступлением вечерних сумерек холод от непрогретой земли давал о себе знать. Центральные улицы и проспекты давно сняли с себя ледяное снежное покрывало, но в уголках тенистых дворов кое-где еще виднелись уродливые, покрытые городской пылью, пузатые сугробы. Растаявший под солнечным теплом старый снег, стекая по грязному асфальту тонкими ручейками в большие лужи, уже вновь успел подмерзнуть и хрустел под ногами как хрусталь. Торопливые прохожие, спеша, незаметно для себя, подошвами обуви звонко ломали вечерний ледяной хрусталь, застывшей талой воды на тротуарах, создавая громкий хрустящий звук. Зима все еще не хотела уступать свой трон Весне, и по ночам температура опускалась ниже нуля. С каждым днем она сдавала свои позиции, огрызаясь ночным холодом и внезапным промозглым ветром. Но как бы Зима не сопротивлялась, все равно день становился на несколько минут длиннее, и солнце пригревало все ярче и теплее. Окна столичных многоэтажек наперебой зажигались желтыми фонариками летящих мотыльков. Люди возвращались с работы, раскладывая свою усталость по комнатам и спальням, готовясь к новым трудовым подвигам завтрашнего дня.
