Настолько лаконичный разговор.
– Он извиняется, его перехватили.
Он очень рад, что вы ко мне пришли. —
– Мне кажется, что и друзьями будем, —
Наина искренне сказала, и тепло.
– У нас ещё два дня Парижской жизни.
Давайте вместе сходим в ресторан. —
Друзья отца понравились Катрине.
Но, все же, у неё была учёба,
Поэтому сказала: – Может быть.
Давайте, мы ведь можем созвониться. —
И русские отправились гулять.
Катрин же удивилась на отца.
Но – спрашивать? Конечно, не спросила.
Родительское слово, как закон.
Он позвонил, но разговаривать не смог.
И ждал звонка, когда гостей проводит.
Когда он услыхал про ресторан,
То тут же ей сказал: «Иди, конечно.
Своди-ка их в японский на Монмартр.
Уютно там, и много кабинетов,
Развешаны панно из тростника».
– Тебе видней, что русским интересней. —
– Но ты не говори, что это я.
Ты – местная, и всё отлично знаешь.
Когда задумали? —
– Наверное, что завтра. —
– Отлично. Как решите – позвони. —
Катрина думала – какой отец хороший!
Васильев думал, что Катрина молодец.
А время подгоняло уезжать.
В Россию, во Владимирскую область.
Коллектор выбил деньги на мечту,
Хотел её в реальности увидеть.
Назавтра предстоял последний день,
И ужин в ресторане на Монмартре,
Который предложила им Катрин.
– Как будто её хочется утешить, —
Задумался могучий Петухов.
– Но, разве это повод к состраданью,
Что ей с папашей мало повезло? —
– Не мудрствуйте, товарищ Петухов.
Пора закрыть «Васильевское» дело.
И лучше вспоминать о славной дочке,
Чем морщиться при имени отца. —
С Катриной они встретились под вечер,
Решили – прогуляются пешком,
И не заметили, как вышли на Монмартр.
В том плане, что они бульвар не знали,
А их вообще никто не замечал.
Катрин казалось – русские грустят,
А в чем причина – было непонятно.
Зачем сыр-бор весь этот городить
С заведомо ненужным рестораном?
Но, все же, уговор дороже денег.
Их встретили у входа: «Комбан ва».
– Что говорят? И всё у них с поклоном, —
Затронул грусть японский колорит.
– Я думаю, – а что ещё, Катрин?
– Что девушка сказала: «Добрый вечер». —
И гейша подтвердила: Бон Суар.
Японские народные мотивы,
Звучание щипковых инструментов,
Дарило Impression об их стране,
Загадочнее многих на востоке.
Большие тростниковые панно
Разметили пространство на отсеки,
И гости все могли бы созерцать
Лишь тех, кого хотели бы увидеть.
Народные костюмы и прически,
Сугубо театральный четкий грим,
Давали европейцам впечатленье,
Что женщин этих, а скорее, кукол,
Держали, как приманку для гостей.
Казалось, что японский дух витал,
Но в одомашненном, чуть-чуть французском виде.
Наина искренне, открыто так сказала:
– Коль можете, то экскюзе
[21] Катрин,
Что вытащили вас на эту встречу.
Но это – по велению души.
Мы едем начинать другую жизнь,
И встреча с дочерью «волшебного» отца
Для нас, тут нет сомнений, символична. —
– Я буду там, в России, по весне.
Конечно, непременно встречусь с вами. —
Молчавший Петухов тут оживился:
– И сходим мы в японский ресторан. —
Для них заранее уже накрыли стол.
– Разлей Саке, и выпьем за знакомство. —
Столь вкрадчивый и теплый алкоголь
Топил причины непонятной грусти.
Но всё-таки ещё не до конца.
Арсений, сам не зная – почему,
Терзал Катрин, распахивая душу:
– Нас мучает сомнение, Катрин,
Что больно уж мы сильно замахнулись, —
Пытался вслух осмыслить Петухов.
– Сомнения – застойное болото.
Но, даже очень светлые умы… —
– Не мелют чуши в радостном застолье. —
Наина прервала его поток.
