– Адрес есть и номер автобуса сказали.
Остановились. Пассажиры загудели. Кто-то звонил домой: «Маша, мы прилетели, всё нормально, не тошнило». Кто-то уже встал, достал с полки ручную кладь и вышел в проход. Вернее, так сделали многие, заполнив всё пространство прохода, и стояли, гордо подняв подбородки.
Впереди открыли дверь. Очередь тронулась. Когда все вышли, Асия встала, помогла подняться дочери, вывела за плечи в проход и пощупала её джинсы между ног. Подгузник, понял я. Со стороны казалось, что внутри штанин не детские ноги, а максимум пара нетолстых веток.
Мать чуть наклонилась, ребёнок подался навстречу, обхватил родительскую шею. Асия подхватила дочь под попу и подняла, одним движением как бы усадив себе на подвздошную кость. Какое отточенное движение, подумал я, и тоже встал.
Мы небыстро шли по проходу. Гульнара смотрела на меня через мамино плечо. Она ещё не окончательно проснулась, была умиротворена и время от времени на секунду улыбалась мне. А может, и не мне, просто смотрела на меня.
По телетрапу в длинный коридор аэропорта. Потом поворот. Эскалатор. Ещё поворот. Зона выдачи багажа. Вдруг с коляской понадобится помощь, подумал я, и пошёл за ними. Асия не оборачивалась. Не знаю, впервые ли она попала в Кольцово, но двигалась уверенно. Прочла номер рейса у ленты, встала меж бывших уже попутчиков. Я встал неподалёку. Асия меня не видела. Только Гульнара всё смотрела на меня. Потом мама поставила её на пол перед собой и, наклонившись, что-то сказала. Скорее всего, что-то вроде: сейчас наша сумка приедет, помогай искать.
Двинулась, гудя, лента. Полминуты спустя появились первые баулы-тележки-сумки. Толпа постепенно редела – отваливали с добычей воссоединившиеся с багажом пассажиры – на ходу осматривали сумки, трясли за ручки чемоданы, с жужжанием увозили прочь тележки.
Асия, не отпуская плечо дочери, шагнула левой ногой к ленте, левой рукой подцепила довольно объёмный туристический рюкзак и потянула на себя. Рюкзак поначалу послушался, но с ленты слезать не хотел, только подпрыгивал, когда под ним протаскивалось сочленение.
Я сделал два шага, собрал обе лямки в кулак и поднял сумку. Там было килограммов 15. Асия резко обернулась, нашла меня округлившимися глазами, узнала и успокоилась. Даже кивнула.
– Помогу, – сказал я, поставив рюкзак рядом с ногой. Теперь надо дождаться кресло Гульнары. Потом пришла мысль, что кресло – это негабарит, а значит, будет не здесь, а в другом, специальном месте.
– Спасибо большое, – сказала моя бывшая попутчица и наклонилась к рюкзаку.
– А кресло? – напомнил я.
– Мы без кресла, – объяснила женщина. – Сказали не брать кресло.
Как там говорят: «Сначала я не понял, а потом как понял!». Вот примерно так и было. Но виду не подал, когда понял. Просто потянулся к рюкзаку:
– Давайте помогу донести. Куда там вам. А вы девочку несите.
Женщина согласилась, снова кивнула, подхватила ребёнка и пошла к выходу.
Шли по огромному залу, мимо ларьков с сувенирами уральской столицы, мимо кресел, мимо блестящего «ЗИСа», установленного на постамент и огороженного красным шнуром. Прошли автоматические двери. Вышли на улицу. Там было тепло и довольно влажно. Если бы я был один, я бы остановился, закрыл глаза и позволил бы себе насладиться этим новым для моего носа воздухом, начиная знакомиться с городом, чтобы эти впечатления уже скорее начинали вытеснять из головы накопленную усталость. Впрочем, всё равно остановился, потому что остановилась Асия с Гульнарой на руках и закрутила головой в поисках автобусной остановки.
