Проводник нахмурился. Недосып явно сказался на скорости его мышления.
– Какой чугунный паровоз?
– Маленький, – я показал руками. – Или вы про модель? «ФД». «Феликс Дзержинский». Впереди на котле вместо красной звезды – циферблат. Но я не хочу брать.
– Здорово, – задумчиво сказал проводник. – А почему не хотите брать?
– Гудят громко, – объяснил я. – Днём ещё ничего, а ночью? И уголь в Москве сложно достать, а паровой котёл, знаете, какой прожорливый?
– Да ну вас, – сказал проводник. – Как вы можете в такой ситуации шутить?
Я посмотрел на вагон, который оттаскивали по путям. Сказал:
– Всё лучше, чем плакать.
– Вы учтите, вас не награждать собрались, – предупредил проводник. – Посетители ресторана написали петицию о том, что вы сознательно убили восставшего. вместо того чтобы принять меры к задержанию. В Питере очень строго к этому относятся, знаете ли.
– Да, в Питере с восставшими всегда обращались хорошо, – согласился я. – Уже два века как. Спасибо. Я, в общем-то, догадывался. Даже знаю этого посетителя.
Дожидаться, пока наш поезд снова сцепят, удалив из него мёртвый вагон, будто ампутировав погибший орган, я не стал. Прошёл в другой тамбур, там никого не было. Подумал секунду.
И позвонил по телефону.
– Проснулся? – спросил Маркин. Голос у него был традиционно бодрый. – Что-то рановато доехал до культурной столицы.
– Восьмой вагон отцепляют.
– Ясно. Почему сразу не сообщил?
– Не хотел будить.
– Спасибо, в итоге меня разбудили, как только я заснул. Ты что творишь, Денис?
– Защищаю невинных.
– Ты ещё добавь: «соблюдаю закон». Почему ты убил восставшего?
– Он собирался кинуться на женщину. Разодрал бы ей горло вмиг.
– Женщина-то хоть красивая? – спросил Маркин.
– А то!
Мой начальник хмыкнул. Спросил:
– Задержать не пробовал? Учитывая твой игривый настрой, уточняю – восставшего задержать не пробовал?
– Маркин, ты же меня знаешь, – сказал я. – Он ускоряться начал. Охотиться. Секунды оставались.
– Едва восстав – ускорился? – с сомнением спросил Маркин.
– Бывает, сам знаешь.
Маркин неохотно сказал:
– Всё бывает… От меня требуют санкцию на твоё задержание. Я, конечно, их послал. Пообещал сам разобраться и наказать.
– Кто требует?
– Кваzи, кто ж ещё… Парень был питерским, в его завещании указано согласие на восстание… Советую позвонить Бедренцу.
Я выразительно помолчал.
– Ты же всё равно едешь в их ведомство, – сказал Маркин. – И всё равно бы с ним встретился.
– Не хочу встречаться в роли просителя.
– Понимаю, – одобрил Маркин. – Но если тебя посадят до выяснения, мне будет очень трудно тебя выковыривать из питерских застенков.
Какой слог! Питерские застенки! Видать, достали Маркина безопасники кваzи…
– Не посадят. Я с Сашкой, что они, мальчишку в застенки бросят?
Маркин на некоторое время замолчал. Потом спросил:
– Ты что, с сыном в Питер поехал?
– Откуда мне было знать, что такое случится? А он очень просился. Скучает он по Питеру, понимаешь?
Маркин вздохнул и повторил:
– Позвони Михаилу. Тем более, раз у тебя сын на руках. А мне пару часов не звони, я отключу телефон и лягу поспать.
Поезд вздрогнул – вагоны снова сцепили. Мне дальше спать не суждено, через полчаса приедем на вокзал.
Я стоял и глядел на экран телефона.
Позвонить или попробовать обойтись без этого?
Формально у кваzи не существовало чиновников, полиции и аварийных служб. В общем – никаких государственных структур, один лишь Представитель – президент, царь, диктатор, считайте его кем угодно.
