– Никак. Она же не ко мне приходила, а к Сашке. Как только бабуля к сыну отправится, а я из дома уйду или к родителям в Приволжск уеду, она тут как тут, видно, жила там с ним эти дни.
– А чего тогда не женились? – снова спрашиваю я.
– Ты-то сама откуда всё знаешь и по какому поводу интересуешься? – удивился муж.
– Она своей соседке про какого-то Сашу рассказывала, который теперь где-то в аспирантуре учится, поэтому надо подождать с ребёнком, и легла на аборт, – объяснила я.
– Не фига себе. Сашка-то ведь там в Самаре уже женился почти сразу, как туда приехал.
– А она, представляешь, всё надеется, что он сделает карьеру, и тогда они займутся личной жизнью. Нас троих даже крольчихами обозвала, мол, если так пойдёт, мы до старости ещё кучу детей нарожаем и будем дома сидеть да носы детям вытирать. Как-то так. Даже обидно было.
– Да дура она приставучая. Пристала тогда к Сашке, как репей, а сама кривляется, слова в простоте не скажет. Терпеть таких не могу, – наконец-то дал оценку Надежде мой благоверный.
Прошло лет пять. У меня всё складывалось удачно, дети ходили в садик, муж во всём помогал, я работала в отделе культуры приличного издания и однажды отправилась по приглашению на выставку местных фотохудожников. Выставка была так себе, я ходила в толпе гостей и пыталась высосать из пальца благожелательный репортаж.
Остановилась возле одного экспоната и слышу сзади разговор женщин, голос одной из которых показался мне знакомым.
– Сто лет не виделись, ты где пропала, всё ещё с Сашей?
– Нет, ты разве не знаешь, с ним случилось несчастье, – в голосе зазвучали горестные нотки, – мы только хотели пожениться, как он разбился на машине.
– Да ты что? – ужаснулась вторая дама. – А я ничего не слышала.
– Это было под Самарой. Такая беда.
– С кем же ты теперь? Одна? – поинтересовалась первая.
– Я, конечно, пережила депрессию, но, как говорится, восстала из пепла, – знакомый голос повеселел, – и решила полностью сменить образ жизни – поменять работу, друзей, научиться чему-то новому. Нельзя же всё время пребывать в тоске.
– Ну и чем ты теперь занимаешься? – снова спросила первая дама.
– Вон, видишь мужичка в кожаном пиджаке? Это мой спонсор, – с гордостью проговорила собеседница.
– Надька, ты в своём репертуаре. Это же Валентин Просвирнин, известный фотохудожник. Он твой спонсор? Это в каком смысле? – с иронией в голосе продолжала расспрашивать первая.
– Ну он помогает мне в искусстве фотографии, учит меня снимать, сказал, поможет устроиться на работу в галерею фотоискусств.
Подруга Надежды, а я уже давно поняла, что это была она, засмеялась:
– Спонсор, снимает… Слова какие-то скользкие. Он тебя голой ещё не снимал, а то засветишься тут на портрете.
Мне неприятно было слушать этот трёп, но я боялась повернуться, думала, что Надя меня узнает и будет неловко. Боком-боком я выбралась из толпы и ушла с этой никчёмной по большому счёту выставки.
Дома спросила мужа:
– Правда что ли, что этот Саша, с которым ты жил на квартире, разбился на машине насмерть?
– Правда. Это уже года два назад было. А ты-то откуда это узнала?
Я рассказала о подслушанном разговоре и пожалела бедную Надежду, которая всё гоношится, пытается выбиться в круг местной элиты, но на самом деле не знает, куда ей приткнуться.
– Нашла кого жалеть, – ухмыльнулся муж, – она всегда останется на плаву и всегда будет думать, что вы все домашние клуши, а она парящая над миром вольная красивая птица.
