– Нет, не побегу.
–Ты не спеши, подумай, потом поздно будет.
–Скоро война, как вы без меня? А Дашу куда?
–Дурак ты, Коля, тебя на дыбу, а ты рвешься родину спасать. Зачем она тебе, покалеченному?
–Нет, не побегу!
–Смотри сам, ты уже взрослый.
–Остап, у меня к тебе просьба есть. Если что со мной – присмотри за Богданом. Как бы он спасать меня не кинулся, всех тогда я погублю, кто мне мил и дорог.
–Хорошо, друг, сделаю, как надо.
На пятый день после случившегося, к вечеру, я пришел к Даше в казарму, но ее там не оказалось, а поутру приехал ревизор, и сразу меня вызвали к нему. Меня вели к нему под конвоем. Я подумал, что, наверное, полковник вчера спрятал Дашу, он, может быть, узнал, что должен приехать ревизор, и спрятал ее где-то в ауле или в городе. Меня ввели в кабинет, специально подготовленный для пыток. На столе лежали кусачки, молотки, еще какие-то инструменты. Я смотрел на них и думал только про Дашу. За столом сидел очень толстый мужик в зеленом костюме. Казалось, что он вот-вот лопнет на нем. Толстый посмотрел на меня и сказал конвоиру:
–Девку тоже давай.
Конвоиров было трое, и раньше я их не видел. Скорее всего, это те, о которых предупреждал Остап. Значит, приехали вместе с этим толстяком. Один сразу вышел, двое, что остались, привязали меня к стулу, что стоял посреди комнаты и был прибит к полу.
–Ну, расскажи мне стишок, – сказал ревизор.
–Какой стишок?
–Ну, какой ты хотел рассказать казакам?
–Да я просто, ваш бродь, хотел найти сочувствующих, и вам потом сообщить.
–Такие штучки со мной не проходят, эти сказки будешь детям своим рассказывать. Ты еще молодой, лет двадцать на каторге проведешь, потом заведешь семью, детей, если здоровье останется, и вот им расскажешь, они тебе поверят. А мне говори правду, а то мои ребята – мастера на пытки.
Все трое были около двух метров, и такие же толстые, как хозяин. Один из этих здоровяков взял меня за волосы и потянул вверх. Мои волосы трещали, казалось, что он снимет с меня скальп, а он все тянул и тянул. Отпустив волосы, у него в руке осталась целая прядь, он покрутил ею перед моим лицом.
–Ну что, казак, будешь рассказывать, кто тебя учил этим стишкам? Я тебе советую рассказать сразу, ты все равно скажешь, только не сделав этого сразу, можешь лишиться здоровья. А вот когда лишишься здоровья, ты уже не будешь нужен своей красавице, ее, кажется, Дашей зовут?
При этих словах ревизора у меня вся боль прошла. Но я не знал, что ему говорить, я молчал и думал только о Даше, хоть бы ее не нашли. Хряк с добрым лицом продолжал:
–Коля, дорогой, ты вот подумай. Я хочу тебе помочь, у меня приказ: отослать тебя на каторгу. Но я знаю, что ты и читать-то, наверно, не умеешь, куда уж тебе стихи сочинять. Ты, вот, пытаешься выгораживать эту девку, а ведь она – враг. Это она хочет, чтобы ты шел на каторгу, она специально научает казаков, чтобы они в дезертиры шли, а не на войну. Коля, ты вот мне расскажи, как она тебе все это говорила, где она прячется, скажи и ступай служить дальше, а я буду уже с ней беседовать.
Я продолжал молчать, мне было противно даже смотреть на Хряка. И чем дольше я молчал, тем злее он становился. В комнату вошел тот, который ушел за Дашей.
–Хозяин, ее нет нигде!
На душе у меня сразу стало спокойно. В комнату вошел еще один. Вот и четвертый охранник Хряка, все в сборе.
– Ну, я вижу, ты не хочешь говорить по-хорошему. Как хочешь, значит, вытащим из тебя клещами, Давайте, ребята, работайте.
