Последний раз посмотрев на яму, где лежали тела, Георгий принялся за трудоёмкий процесс. Нужно было перерубить пригнутый к земле ствол ели, поближе к комлю. Через десяток минут ударного труда ствол громко треснул, переломившись в месте рубки, и освободившийся от тяжелой вершины огрызок ели шумно встал в прежнее вертикальное положение, надёжно скрыв под корнями импровизированную могилу.
Остальное закончат муравьи и грызуны. В том, что до весны никто сюда и носа не сунет, Георгий был уверен. Но на всякий случай прикинул, сколько у него времени при самом плохом варианте: сутки-другие на обнаружение трупов, ещё пару на неповоротливый механизм последующих следственных действий (даже с учётом возможной болтливости Жеки). Пока установят личности фигурантов, пока подадут в розыск – выходило, что форы у него в любом случае дней пять. Это вполне устраивало. Никаких моральных терзаний или неудобств он не испытывал – обычная солдатская работа. Кроме того все получили своё по заслугам, такая карма, ничего не поделаешь. При другом исходе в яме мог оказаться сам Георгий, а у него есть ещё дела, ради которых он сюда и приехал. Так что, ничего личного, господа бандиты. На войне, как на войне.
(Георгий Уилсон, 24–25 октября 2009, Россия)
К полуночи проехал на джипе Ташлы, Алексеевку и Поповку. Около Новозаречинска дорога выскакивала на шоссе Казань-Оренбург и Георгий решил дождаться утра. Причиной тому была особенность ландшафта, по которому предстояло двигаться дальше. Грунтовка спускалась к шоссе с пологой и почти открытой возвышенности, движение в этом районе было редкое и свет автомобильных фар был виден в ночи с большого расстояния, что могло привлечь ненужное сейчас внимание любопытных и служебно-озабоченных экипажей ДПС. Кроме того, искать старую переправу через реку ночью тоже было сложно и, опять же, свет автомобильных фар в речной пойме, у всех на виду… Короче говоря, свернул в лесополосу и переночевал в машине.
С рассветом без проблем пересёк шоссе и углубился в голую осеннюю урему, сквозь которую тот тут, то там просвечивали тёмные воды речки Ик. Избитая тракторами и бог весть какой ещё техникой колея долго кружила среди уже облетевших кустов, ив и скошенных лужаек, но в конце концов вывела к старому мосту. По нему можно было проехать одному автомобилю, и то с большой осторожностью: старые металлические балки проржавели, дощатый настил почти сгнил, и внизу пенились неприветливые буруны от течения. Тяжёлую технику мосток просто не выдержал бы, но джип легко проскочил на другой берег. Проехал Кулбаево и Старотураево, удачно попав в транспортное затишье субботнего утра. Покрытый пылью и подсохшей грязью джип проглатывал километры разбитой гравийки, поднимая в прохладном воздухе инверсионные следы пыли, и меньше чем за полчаса выехал к Леонидовке. Дальше ориентироваться стало проще. Проехав ещё пару километров свернул в лес. Оставшуюся часть пути решил пройти пешком.
В район возможного нахождения клада вышел ближе к полудню. К этому часу небо местами прояснилось, выглянуло солнце и его лучи быстро прогрели выстывший за ночь осенний воздух. По пути услышал два далёких и один более близкий выстрелы. «Первые гладкоствол, третий определённо нарезной» – определил на ходу. Охотничий сезон был в разгаре. Лес не казался девственным или диким, часто встречались разные тропы, дорожки, заброшенные старые и новые столбы линий электропередач. Лист давно опал и любые неровности в лесу просматривались чётко: пади, ямки, бугорки, старые землянки и раскопы, и тем более земляные кучи, оставшиеся от старых лесоразработок. Всё это сразу бросалось в глаза (собственно, именно по этой причине он и выбрал конец октября для знакомства с наследством). Немного поплутал по участку леса и скоро нашёл нужную поляну.
