– Шуровский с Дружкевичем? Когда я звал его вместе в степи идти, так он ответил, что не с кем: казаки, мол, разбрелись. А тут нашлось с кем. Чудно, как он не подался к татарам Кизикермень оборонять. Они думали нас изморенных взять. Ну, пусть встречают.
Палий натянул поводья. Савва схватил Палия за руку:
– Семен!
– Чего тебе? – брови у Палия сдвинулись.
– У них больше двух полков, а у нас хлопцы в седлах носами клюют. Прикажи окопы рыть.
Палий с минуту кусал нижнюю губу, потом спокойно отвел руку Саввы:
– Пусть роют. Скажи Леську, или я сам скажу.
Он и не видел, куда девался Савва с перебежчиком из полка Шуровского.
Приказав Леську Семарину наблюдать за рытьем окопов, Семен поехал к бору. Среди сосен рос низенький березняк. Палий слез с коня и повел его в поводу. Он остановился на опушке, под огромной сосной, раскинувшей свои ветви во все стороны. Лагеря Дружкевича ему не было видно, но откуда-то долетал все усиливающийся шум. Палий поехал вдоль опушки. Вдруг где-то совсем близко послышался конский топот. Палий вскочил на коня, пришпорил его и поехал к своим полкам.
Лагерь был уже готов к бою. Полковник привязал коня к вбитому в землю колышку, и с зажженной ветошью подошел к пушке. Только выстрелить не пришлось: впереди всадников, скачущих к окопам, Палий узнал Савву. Все облегченно вздохнули. Савва отделился от полка Шуровского и подъехал к Палию.
– Удрал региментарий, Семен.
Палий взял Савву за плечо:
– Ну, и бешеный же ты, Савва! Почему хоть мне не сказал, куда едешь?
– Ты бы не пустил!
Оба засмеялись.
– А Дружкевичу надо соли на хвост насыпать, чтоб впредь умнее был.
Палий решил проучить региментария.
Из Фастова написали Дружкевичу письмо. Смиренно просили денег (хорошо зная, что в казне нет ни гроша, и что Дружкевич не дал бы, если бы даже были) и предлагали совместный поход на татар. Дружкевич прочитал письмо, злобно усмехнулся, потер руки и ответил на предложение Палия согласием на условиях для себя первенства.
Оба отряда встретились в Сороках. Региментарию понравилось, что Палий пришел к нему в шатер первый и, здороваясь, приподнял над головой шапку. Но остаться на обед Палий отказался. С региментарием были польские рейтары и наемные казачьи полки. Ночью из небольшого шатра Палия вышел Казацкий, в ивняке отвязал коня и повел к реке. Тихо захлюпала вода. Немного погодя, на другом берегу заржал конь.
Переправа началась рано. Первыми сели на суда рейтары Дружкевича и часть казаков из наемных полков.
Палий усмехнулся им в спину. Он оставался руководить переправой.
Во второй рейс на суда сели оставшиеся на этом берегу казаки наемных полков и три сотни Палия. Остаток полка тоже подошел к воде, ожидая переправы.
Палий следил за тем, как суда пристают к другому берегу. Он отломил веточку лозы и бросил на воду. Она закачалась и поплыла по течению. Полковник снова перевел взгляд на противоположный берег. Казаки выводили лошадей и уже садились в седла.
– Казаки пойдут за Дружкевичем? Неужто мы просчитались? – сказал Палий Казацкому.
– Быть этого не может! Не пойдут казаки с Дружкевичем. Останется он только с рейторами. Наши хлопцы ночью все растолковали казакам, до утра они трудились. Я сам ходил по сотням, все сделали, как ты велел. Ага, вон какой-то всадник машет шапкой, надетой на саблю, его окружают.
А на другом берегу происходило нечто похожее на раду. Там прозвучало несколько выстрелов, и казаки бегом повели лошадей обратно на суда. Региментарий был уже далеко в степи, когда увидел, что казаки уходят обратно. Дружкевич прискакал на берег, но суда уже посреди Днестра. Кроме рейтар, на берегу остались лишь две-три сотни из наемного полка.
