Окружающая местность в самом деле являла собою пустыню. Много лет Россия и Левобережная Украина вели войну с Польшей. В 1686-ом году между Россией и Польшей был подписан «Вечный мир». Украинские земли на правом берегу Днепра оставались в составе польского государства, украинцы уходили на левый берег Днепра. После войны усилились татарские набеги, и за последние годы татары полностью разорили Правобережье. Не пахали хлеборобы землю, дворы зарастали высокими бурьянами. Только обгорелый дымоход, чахлый садик да остаток тына, колеса от воза или полузасыпанный колодец говорили о том, что здесь когда-то жили люди.
Но, хотя и считалась пустынею Украина, она скрывала в своих степях и лесах самовольно гнездившихся удальцов, которые, ища воли, проживали в кустах и камышах, вкушая незатейливой пищи из пойманной рыбы или застреленной дичины, шатались по безбрежной и бездорожной пустыне, нападали на татарские загоны, ходившие через степи ловить ясыр в волынских селах и городах, доставали от них оружие и добычу, освобождали из неволи своих братий-христиан. Этих людей и приглашал Палий в свой полк. Даже использовал и поездку на чествование наказного гетмана, посылая по пути разведчиков для поиска таких жителей.
Отряды Самуся и Палия приблизились к хутору. Вот и старая липа: постояв несколько минут на месте, казаки свернули вправо. Здесь дорога была еще глуше, приходилось то и дело нагибаться, чтобы не зацепиться за ветку. Усталые кони, почуяв близкий отдых, ускорили шаг. Неожиданно дорогу преградил, словно выросший из-под земли, забор из заостренных вверху кольев.
– Тьфу, черт! Чуть лоб не расшиб, – выругался какой-то казак.
– Федосья все богатеет. Вон, какие стены возвела! – пошутил Палий.
Он постучал в тяжелые, в три щита ворота. Во дворе бешено залаяли собаки. В воротах осторожно открылось маленькое оконце.
– Свои, открывай, не то на приступ пойдем! – весело проговорил Палий, слезая с коня. – Забогател – и друзей не признаешь!
– Вот так свои – на приступ собираются идти! – раздался в ответ сильный женский голос. – Хоть бы и разбейте – не открою.
– Открывай, Федосья. Это я, Палий.
– Семен!
Ворота распахнулись, и навстречу выбежала высокая дородная женщина. Она схватила Палия за руку, подалась вперед и на мгновение заколебалась, но Палий привлек ее к себе.
– Челом, челом тебе, хозяйка, – заговорил он, выпуская женщину из объятий. – О, да ты все молодеешь.
– Где уж мне молодеть, – в тон ему откликнулась женщина. – Мне с тобой не равняться, вон, как усы подкрутил! А целуешь, вроде парубок.
– Потому что жениться надумал, – засмеялся Палий.
Самусь стоял у своего коня и с любовью смотрел, как цвели Палий и Федосья, словно молодые птенцы.
– Да что я стою? Надо вам на ночь устраиваться. Ведите коней в сарай, он сейчас пустует. А вот куда остальных поставить? – забеспокоилась хозяйка.
– Мама, а если мы корову перегоним в клуню, а в хлев поставим еще коней? – сказал молодой статный паренек, которого только сейчас заметил Палий.
– А и правда, сынок, так и сделаем.
– Так это ты, Семашко? – удивился Палий. – Прямо не узнать. Недавно я вас навещал, ты еще под столом ползал, а сейчас, гляди, за короткий час как вырос. Помнишь, как ты хотел меня за усы подергать?
Паренек смутился и тихо ответил:
– Помню, как Вы и на коне меня катали.
– Не забыл? – ласково улыбнулся Палий.
Вмешался Самусь:
– Слушай, Семен, пускай корову не перегоняют в клуню, всех лошадей не укрыть, а людей поместить в клуню, там в тепле переночуют.
