Разговор между ними состоялся тяжелый. Лера по привычке своей говорила все прямо и откровенно, но ничего нового Никита не услышал. О влюбленности соседки он знал почти с самого начала. Это уже гораздо позже Лера отрастила язвительную броню, за которой ловко пряталась, а в восемнадцать была просто острой на язык, но юной девушкой. И Никита довольно легко читал ее. Для этого даже не надо было быть экстрасенсом, хватило немного наблюдательности и эмпатии. Однако Лера установила правила игры, и Никита принял ее право самой определять границы. Ему нечего было ей предложить, и он решил, что стоит просто следовать ее установкам. В глубине души Никита отчаянно боялся, что однажды Лера признается ему в своих чувствах, перебросит мяч на его сторону и ему придется что-то с этим делать. Но Лера молчала, и со временем он успокоился.
Лера и сейчас пришла к нему не просто с признанием, а с уже готовыми новыми правилами, ему опять не пришлось ничего решать. Она честно и открыто сказала ему о своей одиннадцатилетней любви, а он честно и открыто ответил, что давно о ней знает. Не встречаться они не могут, поскольку ни один из них не готов переезжать, но стоит прекратить такую тесную дружбу. Хотя бы на время. Время, достаточное для того, чтобы Лера могла разобраться в себе. Никита втайне подозревал, что, сколько бы она ни взяла себе этого времени, все равно будет мало и эта бутылка виски, пожалуй, последняя, которую они выпьют вместе, сидя в его гостиной. Он не имел права возражать, поскольку никакого другого решения у него все равно не было, однако новость облегчения не принесла. Напротив, наложилась на и без того сложный период в жизни, и он не заметил, как выпил лишнего. Оставалось только надеяться, что, проваливаясь в глубокий сон, он успел поставить стакан на стол.
Телефонный звонок Никита услышал, но проснуться не смог. Только когда Лера начала довольно чувствительно пинать его в плечо, у него получилось выплыть из сна и открыть глаза. За окном все еще было темно, часы показывали начало третьего ночи. Лера не стала укрывать его пледом, и он замерз, несмотря на теплую летнюю погоду.
– Тебе звонят, спящая царевна! – Лера ткнула ему телефон в лицо.
– В два часа ночи? – хмуро проворчал Никита, силясь разглядеть имя звонившего, но очки он снял еще до того, как начал пить, а потому сфокусироваться никак не удавалось.
– Говорят, срочно.
Никита наконец принял более или менее вертикальное положение, приложил телефон к уху.
– Да, – голос прозвучал сонно и хрипло, но а как еще он может звучать среди ночи?
– Никита, это Марина Васильевна Прохорова, – представился абонент, и сон как рукой сняло.
Прохорова была главврачом клиники, где вот уже одиннадцать лет коротал свои дни отец Никиты. Дамой она была важной, по пустякам родственникам пациентов не звонила и с ними лишнего общения избегала. Пожалуй, Никита и сам встречался с ней всего раза два, все остальные вопросы всегда решались через секретаря или лечащего врача. Чтобы Прохорова позвонила лично, да еще в два часа ночи, должно было случиться что-то экстраординарное. Или очень плохое.
– Я вас слушаю, – уже совершенно нормальным голосом произнес Никита.
– Извините, что беспокою в такое время, но я решила, что вы должны узнать сразу. Ваш отец исчез.
Никита ожидал плохих новостей, но не думал, что они будут такими.
– Что значит – исчез? – переспросил он.
