– Матерь божья! А где мой баул? – парень принялся недоумевающе осматривать брусчатку перрона вокруг себя. – Боже мой! Он остался в центральном зале!
Развернувшись на одной ноге, он стремглав понёсся к главному холлу. Полицейский отстал далеко с тыла пытаясь угнаться за малохольным субъектом.
Стремительно влетев в главный зал ожидания, Пётр соляным столбом застыл в центре огромного холла, уставившись в одну точку на плиточном покрытие. Сзади послышался тяжелый топот сапог и пыхтение немолодого человека. Ухватив Петра за рукав пиджака, полицейский повернул парня лицом к себе и строго прохрапел:
– Господин хороший, хватит бечь туда—сюда. Объяснитесь разумно, что произошло.
– Я же вам уже говорил, что меня обокрали, – начал рассказ «потерпевший» все еще взволнованным голосом, – Украли бумажник с о всеми документами и с деньгами, сорвали серебряные часы. Когда я хотел свериться свой хронометр с вокзальным, обнаружил пропажу. В кармане не почувствовал тяжести кошелька. Тогда я поставил свой баул на землю и стал проверять карманы – портмоне отсутствовало. Для меня это было огромной утратой. Обезумев от горя, я побежал к вам за помощью, напрочь забыв о сундучке, оставленном на полу. Вот-с.
– Сударь, не соизволите ли пройти в участок – предложил городовой.
– Да-да, разумеется, – поспешно согласился парень, словно боясь, что полицейский вдруг передумает, – я готов.
В привокзальном полицейском участке дежурный унтер-офицер снял с Петра письменные показания и попросили подождать начальника участка, участкового пристава. Ждать пришлась около двух часов. Нужно отдать должное полицейским, которые озаботились парнем и предложили ему чаю с баранками.
Дождавшись приглашение в кабинет начальника участка, Пётр вновь рассказал о «ограблении средь бела дня», голосом полным трагизма и боли. А на вопрос о цели прибытия в Ригу, с пол часа самозабвенно врал о прожектах их «Торгового дома Анджан и сыновья» расширить торговлю и перенести часть её в Европейскую Россию, о производстве мебели из кедровой доски и красочно расписывал достоинства такой мебели (глубокие познания по этой теме парень почерпнул из бесконечного числа рекламных буклетов, прочитанных в его мире).
– Так-так. Понятно, – подытожил офицер с тремя звездочками в одну линию на погонах с одним просветом, – А может у вас всё же сохранился какой-либо документ.
– Увы господин офицер. Все похитили. Абсолютно все. Не знаю, как сейчас быть.
– А есть ли у вас в Риге родственники и знакомые, которые могли бы удостоверить вашу личность?
– К моему большому сожалению, никого такого нет. Я, как уже поведал ранее, впервые в этом городе, приехал наладить сотрудничество с производителями льняных тканей и других изделий из льна. У меня были рекомендации от нашего местечкового головы, от настоятеля кастёла Святого Людвига, от правления Союза льнопромышленников Тюменской губернии.
– А вы запомнили того, кто вас обокрал?
– Какое там, господин пристав. Было столько народу, такая толчея, что я даже ничего не почувствовал. И если бы не желание свериться по времени, я бы и не хватился.
– А у вас остались какие-либо средства?
– Да. По мудрой рекомендации моего батюшки, я сложил все свои золотые и серебряные деньги в специальной поясной сумочке, справленной нашим волостным скорняком. Конечно, это малая толика того, что у меня похитили, но на несколько дней протяну, пока не получу денежный перевод от папеньки.
