Когда перрон с шумной толпой и моя одиноко стоявшая мать пропали вдали, я оглянулся. Но этот «шоколадный» уже куда-то исчез.
Жалко было, что он исчез. Я не особенно люблю одиночество. Вернее, я его совсем не люблю. Прошёлся по вагону: ребята уже разбились на группы и разговаривали. Девчонки с девчонками, мальчишки с мальчишками. Девчонки рассказывали друг другу про своих учителей, а мальчишки – про космонавтов и про футбол. И тут он сам появился передо мной.
– Почему ты ушёл? – спросил я.
– А, слёзы-грёзы, – сказал он. – Тебя ведь мать провожала. Я видел.
– А тебя кто провожал?
– Никто. Мама уехала в экспедицию. Она монтирует в горах автоматические метеостанции, а отец взрывается.
– Как это – взрывается? – не понял я.
– Он проводит опыты с газом гелием и часто взрывается. То руки обожжёт, то лицо. Это его любимый газ. Он поэтому и меня назвал Гелием. Он очень лёгкий, этот газ, и создаёт температуру до двухсот шестидесяти градусов.
– Подумаешь, – сказал я. – Сталь плавят при семистах градусах.
