Кажется, у меня СДВГ. Признаки, причины и скрытые выгоды синдрома третьего тысячелетия у взрослых - страница 4

Некоторые положительные признаки нейроотличия:

• Способность оставаться сосредоточенным в течение длительного времени на интересующей теме или деятельности.

• Нестандартное мышление, которое может привести к инновационным решениям проблем.

• Сильные наблюдательные навыки и внимание к деталям.

• Превосходная способность распознавать шаблоны, в том числе в кодах и поведении.

• Наличие предрасположенности к таким областям, как музыка, искусство, технологии и наука.

Например, люди с СДВГ обладают высоким уровнем спонтанности, смелости и эмпатии. Они способны к гиперконцентрации на определенных задачах. При этом необходимо учитывать, что каждый нейроотличный человек обладает уникальным набором симптомов и проявлений.

Мне очень нравится подход, который совмещает медицинский взгляд и борьбу со стигматизацией, а также парадигму нейроразнообразия. В итоге получается концепция, в которой нейроотличие – это совокупность особенностей строения мозга (и чаще всего врожденных), которые будут присутствовать у человека всю его жизнь и поэтому во многом неотделимы от его характера и личности. Эти особенности дают как бонусы, так и трудности, которые чаще всего ухудшают качество жизни людей, а потому мы должны рассматривать это как медицинскую проблему и оказывать помощь в соответствии с мировыми стандартами.

Однако возвратимся к синдрому дефицита внимания и гиперактивности. Какова история его возникновения? Откуда вообще взялись эти загадочные четыре буквы и что случилось с человечеством, если раньше не было никакого СДВГ у детей (у взрослых и подавно), а сейчас таких людей становится все больше и больше?

Как и множество других расстройств, синдром дефицита внимания и гиперактивности не появился из ниоткуда и даже не мутировал внезапно, как COVID-19. Симптомы, описанные в настоящий момент как СДВГ, присутствовали всегда, а на шумных мальчишек вместе с задумчивыми девочками вообще обращали меньше внимания, так как непонятно, доживут они до взрослого возраста или нет. Да и люди были больше заняты проблемами выживания, чем лечением поведенческих расстройств и особенностей.

К концу XIX века благополучие человечества достигло того уровня, когда стало очевидным, что шумные и неусидчивые мальчишки – все-таки проблема. И в 1845 году доктор Генрих Хоффман впервые описал симптомы СДВГ в книге о детях «История неугомонного Филиппа», в которой прототипом главного героя стал его сын. Так началась эпоха изучения и трансформации диагноза синдрома дефицита внимания и гиперактивности.

Чуть позже, в 1902 году, доктор Джордж Ф. Стилл собрал и описал группу из 20 детей, которые отличались агрессивным и «недружественным» поведением. Он считал, что они ведут себя так из-за неврологических нарушений, но объединил симптомы и назвал их не иначе как «моральный дефект», подчеркнув таким образом отличие их поведения от принятого в то время приличного поведения для английских детей.

К середине XX века появляется диагноз, который до сих пор встречается в записях неврологов, но не присутствует ни в одной из современных классификаций болезней – это минимальная мозговая дисфункция (ММД). Считалось, что из-за резидуально-органических нарушений в центральной нервной системе (ЦНС) развиваются легкие нарушения поведения и обучения, которые проявляются у детей по мере взросления. Прогресс этого диагноза по сравнению с предыдущими вариантами заключался в попытке достаточно деликатно описать нарушения функционирования мозга и показать, что отдельные нарушения могут быть и у здоровых детей, но накопление определенного количества таких нарушений будет выходить за пределы нормы.