Казнь мира сего - страница 25

Нечаев чертыхнулся и чуть ли не на ходу выпрыгнул из машины. Он подошел к дому и заглянул внутрь того, что когда-то было баром. От его внутреннего убранства почти ничего не осталось: барная стойка полностью сгорела, от столов и стульев остались какие-то металлические, местами сильно изогнутые каркасы. Видно было, что пожар начался именно здесь.

Нечаев огляделся по сторонам. На другой стороне улицы по заснеженному тротуару пробиралась женщина с коляской. Он махнул рукой, чтобы привлечь ее внимание. Женщина остановилась, вопросительно и с нескрываемым подозрением глядя на Нечаева. Он подошел к ней торопливым шагом и полушепотом, чтобы не разбудить спящего в коляске ребенка, спросил:

– Простите, пожалуйста, а вы не подскажите, когда это случилось? – он указал на сгоревший дом.

Женщина как-то сразу подобрела, недоверие во взгляде сменилось деловитостью и желанием показать свою исключительную осведомленность:

– Да помню, конечно, – сказала она словоохотливо и с каким-то легким раздражением в голосе, – в этот понедельник. Мы как раз спать укладывались, решили на прогулку не ходить. До этого за несколько дней снегу навалило, а дороги у нас вон, сами видите, нормально не чистят. Вот я и подумала, что не пролезу с коляской до парка, – она махнула рукой в дальний конец переулка, где заканчивались дома и просматривалось какое-то обширное и свободное пространство. – В парке-то все дорожки всегда хорошо вычищены, широкие такие, да и людей в это время немного – гуляй в свое удовольствие, дыши свежим воздухом. Вот и запомнилось мне, что это было именно в понедельник, потому что в выходные дорожки не чистили, а в понедельник, видно, то ли дворник был еще навеселе – любит он у нас это дело – то ли не добрался он еще до этого тротуара, но проехать здесь можно было разве что только на тракторе. И укладываемся мы, значит, спать часов где-то в двенадцать-в час, и вдруг понаехали тут со своими сиренами, перебудили весь дом, ребенка разбудили, я потом насилу его снова уложила. У меня из окон не видно было, что тут происходит. Я уж потом, как муж приехал с работы, от него и узнала, что дом сгорел. Это хорошо, что без жертв обошлось: никого в это время в квартирах особо не было, а кто был, те успели выбежать.

Она собиралась еще долго что-то рассказывать. Видно было, что ей это приносит какое-то особое удовольствие, присущее по большей степени бабушкам, что восседают долгими летними вечерами на придомовых скамеечках и с деловым видом перемывают косточки каждому встречному и поперечному.

– Спасибо вам огромное, – приглушенно поблагодарил Нечаев, прерывая ее на полуслове. Он благодарно кивнул и, повернувшись, направился к стоящему возле машины Андрею.

Женщина как-то недовольно хмыкнула ему вдогонку, горделиво вскинула голову и вновь покатила поминутно застревающую коляску в направлении видневшегося вдали парка.

Друзья сели в машину. Нечаев озадаченно посмотрел на Андрея:

– Я уже ничего не понимаю. Бред какой-то. Она говорит, что дом сгорел в понедельник, – кивнул Сергей в сторону удаляющейся женщины с коляской. – Но я тут был позавчера, здесь все было целое. – Нечаев достал телефон и еще раз просмотрел фото из бара с номером телефона. – Здесь и дата стоит: сделано в пятницу тринадцатого, – растерянно произнес он, просмотрев свойства файла с фотографией. – Ну вот, сам посмотри! – он протянул другу телефон.