Силин промчался мимо них, распахнул крошечную дверку и закричал с порога:
– Сенсационная новость! Убийство! Триста строк и не иначе как по три копейки.
– Степан Иванович, родной! Идите, идите, рассказывайте! Ну? – воскликнул редактор, поднимаясь ему навстречу.
Матвей Михайлович Полозов, редактор и издатель местного» Листка», был брюнет маленького роста и довольно объемистый в обхвате. Все лицо его было так густо покрыто растительностью, что только очки указывали на присутствие глаз среди этого волосяного леса, и, уже следя за ними, можно было разглядеть красноватый нос, на который упиралось толстое седельце очков.
– Как бы не так, – ответил Силин, пожимая руку издателю, – прошлый раз я вам сдуру рассказал про Мартынову, что родила двойню, вы напечатали, а я с носом! Нет, сперва условимся! – Он уселся и закурил.
– Шутник вы, право! – смутился редактор. – Ну да что с вами поделать. Пишите!
– Триста и по три?
– Милушка, пусть за две строки пятачок. По две с половиною. Средства у меня, вы знаете…
– Ну, один черт! – Силин махнул рукою. – Вы‑то уж слыхали?
Редактор встрепенулся.
– Про убийство? Да, да! Я к Долинину посылал, просил прийти. Спит.
– Не спит, а расстроен, – с ударением сказал Силин, – шутка ли, у них в доме! Через полчаса, как он вернулся. «Где вы были? Везде! Везде – значит нигде!» – Силин кинул папиросу и придавил ее каблуком, словно ставя точку.
– Милушка, да вы что же? – пролепетал редактор.
– Я? – пожал плечами Силин. – Ничего! Это первый допрос на месте. Всех спрашивали.
– Скажите!.. А он фельетон мне должен, – задумчиво протянул редактор.
– Фельетон он напишет. Ему что! Да и я это так, – успокоил его Силин, – ну, я сяду!
– Душечка! – сказал редактор, влюбленно посмотрев на Силина и доверительно положив ему на колено руку. – Только уговор: сегодня в» Газету» не идите!..
Силин с возмущением тряхнул головою.
– Нет, нет, дайте слово! – продолжал редактор. – А то помните с затонувшей баржей? А? И вообще все теперь сведения об этом деле чтобы у меня. Хорошо? Я вам уж три копейки дам! – расщедрился он.
– Три? Идет!
– Ну, вот и хорошо! Так пишите, милушка! Я вас оставлю!
Силин пристроился к столу и, макая перо, сказал вслед уходящему Полозову:
– Пришлите пару пива!
Перо его бойко заскрипело по бумаге.
«Весь город сегодня в необычайном волнении. Пролилась кровь, совершено убийство. И на этот раз убит не жалкий босяк в пьяной драке, не загулявший бурлак, а всеми уважаемый, известный делец, директор коммерческого банка. Убит не ради денег, а по каким‑то таинственным мотивам, и труп его, подброшенный или нет, был найден… Но не будем забегать вперед и начнем по порядку…»
Силин выпил залпом стакан пива, задумался и, налив второй стакан, на клочке бумаги отметил:
«1. Кто и как открыл труп? 2. Поза убитого, рана. 3. Первые меры. 4. Прибытие властей. 5. Прибытие следователя. 6. Первый допрос на месте. 7. Тайна».
– Так, хорошо! – одобрил он сам себя. – А извещение о похоронах в особой заметке. Ну!
Он выпил второй стакан пива и стал писать, не отрываясь, только и отбрасывая исписанные страницы в сторону.
Спустя час он встал, потянулся и, самодовольно взглянув на исписанные листки, аккуратно сложил их, придавил прессом и, взяв шляпу, вышел из душной комнатки.
Уходя, он поклонился девице с тусклыми глазами и сказал ей:
– Придет Матвей Михайлович, скажите, что на столе!
– Хорошо, Степан Иванович! – ответила девица таким тоном, словно он предложил ей выпить раствор сулемы и она с безропотной покорностью согласилась на это предложение.
